Международные связи субъектов Российской Федерации

Интервью участника семинара, заместителя директора IISDP Виктора Александровича Мальцева газете «ЮФ».
— Виктор Александрович, вы принимали участие в семинаре в качестве руководителя экспертной группы IISDP, проводившей экспертизу «Программы мероприятий правительства Ханты-Мансийского автономного округа — Югры на 2006 год по развитию внешних связей». Чем обусловлен интерес IISDP к Ханты-Мансийску.
— Скорее у Ханты-Мансийска возник интерес к IISDP. У нас в течение последних нескольких лет разработаны и сегодня реализуются уникальные технологии государственного программирования и социального проектирования, позволяющие значительно повышать качество региональных программ развития и оптимизировать системы управления.

— Востребованы — это, пожалуй, громко сказано. IISDP активно реализует свои региональные, федеральные и международные программы, а в Ханты-Мансийском автономном округе в Комитете по внешним связям сформирована одна из самых сильных команд в России по развитию внешних связей во главе с Зинаидой Борисовной Сахаутдиновой. Сотрудничество тех, кто ставит перед собой очень высокие задачи развития, складывается само собой.
— Есть ли принципиальное отличие «Программы мероприятий правительства Ханты-Мансийского автономного округа — Югры на 2006 год по развитию внешних связей» от аналогичных программ других субъектов РФ?
— Я не могу сравнивать со всеми программами, но вижу принципиальное отличие в построении идеологии инвестиционной политики. Если в центральных регионах, регионах юга России, том же Санкт-Петербурге, под инвестициями в основном понимается размещение в регионах «отверточной» сборки немецких комбайнов или японских автомобилей, то в Ханты-Мансийском автономном округе осуществляется попытка диверсификации экономики из экспортно-сырьевой в развитие производственной базы для экспорта собственной продукции.
Второе, на мой взгляд, интересное отличие — это активное участие округа в международных культурных и национально-этнических проектах. Регион, местоположение и название которого малоизвестны даже в России, быстро выходит в международные системы культурного и делового обмена.
— В чем состояла экспертиза программы?
— Мы рассмотрели программу с четырех разных точек зрения: политическая целесообразность, экономическая эффективность, тематическая полнота и правовое соответствие. Это четыре разных экспертных заключения. Затем собрали их в целое. Выявленные разрывы и недочеты программы потребовали проектных решений. В результате заказчик получил фактически два продукта — экспертизу программы и проектные предложения по повышению ее эффективности.
— Если я правильно понимаю, экспертиза — это беспристрастная оценка и однозначные нелицеприятные выводы. Это почти наверняка обидные вещи. Как это увязывается с договором и подписанием актов приема-сдачи работ?
— Вы затронули одну из важнейших проблем взаимодействия власти и, как говорят на Западе, «мозговых центров». В ООН, Государственном департаменте США, правительствах европейских стран контракты между госструктурами и независимыми «мозговыми центрами» — обычная практика. У нас же мнение независимых экспертов порой воспринимается как усомнение в компетентности и профессионализме чиновников и чуть ли не как политическая оппозиция.
Срабатывает советский стереотип, что дело яйцеголовых «научно обосновать» то, что придумали политики. Парадокс в том, что политики, по определению, ничего не придумывают, их профессионализм состоит в ситуативном использовании того, что придумали другие. А эффективность государственных служащих определяется не новыми идеями, а соответствием их деятельности регламенту и служебным инструкциям.
Причина перманентного коллапса власти в России состоит в том, что у нас, что ни политик или высокопоставленный чиновник, — обязательно доктор наук и член двух–трех академий. Отсюда банальная ситуация, известная любому аппаратчику, — начальник настойчиво требует от подчиненных, чтобы они что-нибудь придумали, а подчиненные преданно ждут указаний. При этом дело, естественно, стоит.
Программирование и проектирование — это другая форма организации мышления, направленная на разрушение старых рамок и создание новой реальности, то есть прямо противоположна и политике, и функционированию. Как я уже говорил, в цивилизованных странах это поняли давным-давно и не делают из этого проблемы. Аппараты государственного и корпоративного управления заключают договоры с «мозговыми центрами», получают экспертные и проектные продукты, выбирают то, что им в конкретной ситуации нужно, превращают проекты в нормативы и инструкции и очень эффективно работают.
— Вы хотите сказать, что в Ханты-Мансийске эти стереотипы преодолели?
— Сам факт проведения независимой экспертизы проекта говорит об этом.
— Тема вашего доклада на конференции в Ханты-Мансийске — «О роли национальных диаспор, клубов и общин в развитии внешнеэкономических связей субъектов РФ», практически вы предлагаете новую форму диагональных связей субъект РФ — зарубежный русский клуб?
— Можно говорить о китайском или арабском опыте использования иммиграции для реализации национальных интересов. Суть в том, что время «капитализмов» и «социализмов» прошло, настало время политических и экономических интересов национальных государств, а точнее — цивилизаций. Российское зарубежье — это около 30 миллионов человек проживающих во всех странах мира. При том, что у российской иммиграции есть одна особенность: в Нью-Йорке казахи и армяне, белорусы и дагестанцы — все русские.
Глобализация открыла возможность создания беспрецедентной мировой инфраструктуры продвижения российских национальных и экономических интересов во всем мире с опорой на зарубежные русские клубы, диаспоры и общины. Конечно, при условии, что российская цивилизация перестанет, наконец, считать себя то адептом американской демократии, то частью европейской цивилизации, то неким евразийским фантомом, а самоопределится в самостоятельный и самодостаточный субъект мирового цивилизационного действия.
Думаю, если субъекты РФ возьмут под свое покровительство хотя бы по десятку национальных диаспор, клубов и общин в разных странах мира — это может существенно укрепить позиции России во всем мире.
— Виктор Александрович, насколько мне известно, IISDP создает World Russian Club (Мировой русский клуб) как некую всемирную акционерную компанию по продвижению коммерческих проектов?
— Мы думаем, пришло время объявить миру, что российское зарубежье — это не горстки эмигрантов в разных странах мира, а мировое сообщество соотечественников, которое уважает законы и порядки стран, в которых проживают члены сообщества, но которое сегодня способно и поддержать, и защитить своих членов.
Но это не благотворительная акция, результат которой заведомо нулевой. Большинство наших соотечественников за рубежом — это состоявшиеся люди, занимающиеся делом. Поэтому WRC — это мировой центр русскоговорящего населения земли, позволяющий продвигать коммерческие интересы его членов во всем мире.
— Как в Ханты-Мансийске отреагировали на ваше предложение?
— С интересом, они сейчас разрабатывают «Карту интересов округа по зарубежным станам», в рамках этой карты мы предложим клубам, диаспорам и общинам, входящим в WRC, те или иные формы сотрудничества с Ханты-Мансийским автономным округом. Для начала, может быть, десяток русских клубов из разных стран соберутся в Ханты-Мансийске. Необходимо добавить, что проектом заинтересовались принимавшие участие в семинаре представители Ямало-Ненецкого автономного округа и Ассоциации «Сибирское соглашение».
— Последний вопрос. Как известно, поступления налогов и сборов в бюджетную систему страны за 2005 год от Ханты-Мансийского автономного округа — Югры составили 1051,6 млрд рублей, это на 249,7 млрд больше, чем от Москвы и практически треть бюджета России. Как это сказывается на развитии региона?
— Безусловно, положительно. Ханты-Мансийск строится, развивает межрегиональные и внешние связи. Однако особой радости по этому поводу у руководства автономного округа я не увидел. Срабатывает старая российская практика — лучшему не почет и уважение, а повышенное внимание всех контролирующих органов.