Блокада совести

Губернатор Ставропольского края открестился от защитницы Ленинграда

Есть такая поговорка, что обещанного три года ждут. В случае с Людмилой Дмитриевной Никольской, в годы военного лихолетья с оружием в руках выстоявшей в 900­дневной блокаде родного Ленинграда, и этого срока оказалось мало, чтобы дождаться долгожданного благоустроенного жилья. Пятый год она продолжает жить вместе с сыном – инвалидом 2­й группы в допотопной хибарке. Между прочим, 1840 года постройки. По сути дела, нынешнее положение напоминает ей о тех ужасах, что довелось испытать в осажденном Ленинграде в годы Великой Отечественной войны.

Супруги Никольские приехали в Ставрополь в начале пятидесятых годов. Муж, Евгений Григорьевич, работал в краевой прокуратуре. Потом ­ помощником прокурора Ленинского района и в адвокатуре. Людмила Дмитриевна трудилась заведующей в детских садах краевого центра. В конце 90­х годов прошлого столетия семья: Людмила Дмитриевна с мужем, сын Виктор и сын Юрий с двумя детьми, жила в самом центре города (сын Леонид с семьей жил отдельно). Трехкомнатная квартира находилась на улице Дзержинского, рядом с церковью.

После случившегося пожара Никольских расселили, и долгое время они были вынуждены мыкаться по чужим углам. После смерти главы семьи стало еще труднее. Оставалась надежда на получение жилья, тем более что у Никольских было сразу две льготные очереди на жилье: у самой Людмилы Дмитриевны и у старшего сына Виктора, инвалида 2­й группы. Но время шло, а вопрос выделения квартир все откладывался.

И тогда защитница блокадного Ленинграда обратилась к губернатору. Вопрос решился оперативно, и Людмила Дмитриевна с сыном Виктором стала обладательницей однокомнатной квартиры в доме ветеранов по улице Пирогова, 34/4.

­ Условия были шикарными, ­ вспоминает Л. Никольская. ­ Просторная комната, две лоджии. Живи, как говорится, и радуйся. Одна только мысль меня всегда печалила. Как оказалось, в случае моей смерти сын подлежал выселению.

Куда только ни обращалась Людмила Дмитриевна, но ей мягко намекали: не положено. Мол, если ей дадут поблажку, то в ветеранском доме революция будет. Министерство труда и социальной защиты ничем не помогло.

А потом власти выделили Людмиле Дмитриевне упоминаемую выше хибарку. Пусть она была и старой, но находилась недалеко от центра города, на улице Ленина, рядом с телекомпанией АТВ. Радовал и тот момент, что это ветхое жилье предназначалось под снос, а значит, была надежда, что через год­полтора Никольские получат отдельную благоустроенную квартиру. Так, в 2003 году для Людмилы Дмитриевны началась блокада №2.

Окончание на 3­й стр.

Начало на 1­й стр.

Уже первый визит в дом последующего проживания поверг всех родных и близких защитницы блокадного Ленинграда в шок, а внучка так и вовсе в обморок упала. Еще бы. По хатенке бегали полчища крыс, а зловоние внутри стояло несусветное. Как выяснилось, проживавшая до этого здесь старенькая бабушка, недели три пролежала в доме после смерти, пока уже соседи не обратились в соответствующие инстанции.

Благо сыновья подсобили чем могли. Вычистили из дома все нечистоты, сделали небольшой косметический ремонт. Основательно ремонтировать не стали, так как хатенка предназначалась под снос.

­ Жить все равно здесь невыносимо, ­ говорит Людмила Дмитриевна. ­ Просто душа не лежит, невозможно, неприятно и постоянно испытываю чувство какого­то унижения. Отопительная газовая печка совсем «прохудилась». Сколько бы ее ни подлатывали, а она уже вся рассыпается, и дым весь идет прямо в хатенку. Так и угореть можно. Печка уже два раза лопалась. Все внутри как пустое. Многое уже перегорело в ней. А главная беда ­ полный подвал воды со стороны соседки (дом поделен на две части), а потому много крыс, которые постоянно бегают, пищат. Мы­то засыпали свою часть подвала песком и камнем, а соседка ­ нет. И рядом в домах вода в подвалах. Здесь очень близко к поверхности подводные воды…

Летом 2004 года забрезжила надежда на лучшее будущее. Строительная фирма «Аспект» обрадовала известием, что скоро всех жителей близлежащих дворов переселят в квартиры. В сентябре запретили даже прописку и продажу в домах, предназначенных под снос. Президент ООО «Аспект» Николай Дяденко так и сказал Людмиле Дмитриевне: «Не волнуйтесь, найдем для вас одну из лучших двухкомнатных квартир. Уж вам­то я подберу. Учтем даже ваши просьбы относительно этажа».

Накануне 60­летнего юбилея Великой Победы местное домоуправление делало ремонт в домах ветеранов, но Никольские отказались от него. А зачем делать, если им в мае обещали дать квартиру? Затем сроки выделения жилья передвинулись на лето, на сентябрь, позднюю осень…

В конце октября Николай Дяденко ошарашил Никольскую новостью, что, мол, «Аспект» не будет этот участок осваивать, а соот­ветственно, и ничего строить не будет. Другими словами ­ живите, как хотите…

Надо ли говорить, что новость эта окончательно подорвала хлипкое здоровье Людмилы Дмитриевны. В мгновение она перестала видеть на один глаз. А тут ­ новая напасть. 4 ноября под самым окном хатенки, где проживают Никольские, был убит человек.

Уже на следующий день на тротуаре, прямо под окном появились гвоздики. Сорок дней затем простояла под окном трехлитровая банка с живыми цветами. Некоторые знакомые, пока не знали, часто спрашивали у сына: «Ваша бабушка умерла?»…

В те невеселые для Людмилы Дмитриевны дни ко мне и обратились участники Великой Отечественной войны, члены Совета ветеранов 31­го микрорайона г. Ставрополя. В частности, Валентин Федорович Патрикеев (полковник в отставке, участник Парада 1941 года на Красной площади, Московской, Сталинградской и Курской битв и штурма Берлина) и Турсун Абдихаирович Хидиров, защитник Брестской крепости. Ветераны попросили написать о мытарствах их боевой подруги, что я и сделал.

15 декабря 2005 года в одной из краевых газет был опубликован материал. А накануне, поздно вечером, я позвонил на сотовый телефон начальника пресс­службы губернатора Ставропольского края Анатолия Лесных.

­ Виктор, не отвлекай меня, ­ сказал Анатолий Алексеевич. ­ Мы сейчас с Александром Леонидовичем летим в самолете из Москвы. Про материал знаю. Губернатор тоже в курсе…

Честно говоря, тогда я был в полной уверенности, что губернатор разберется и поможет защитнице блокадного Ленинграда решить наболевшую для нее проблему. Да не тут­то было. Неделя проходила за неделей, а известий от главы края не поступало. И тогда Валентин Федорович и Турсун Абдихаирович написали письмо в редакцию той же газеты, в котором выразили сожаление о том, что после выхода данной публикации так никто из представителей властных структур не посетил их боевую подругу, не попытался даже вникнуть в ее непростую ситуацию.

­ Нам очень обидно, что так происходит, ­ писали заслуженные фронтовики. ­ Неужели и дальше ветераны обречены на такое невнимание. А что? Юбилейный год уже отгремел победными фанфарами, и теперь не скоро обратят на таких, как мы, должного внимания…

Хорошо понятна была боль заслуженных ветеранов за боевую подругу. А вот позиция, которую выбрали наши власть имущие, откровенно вызвала недоумение. Поразительный факт: с каждым годом участников Великой Отечественной войны становится все меньше, а поток их обращений и просьб обратить внимание на их несносное существование только увеличивается. И дело здесь не в ветеранских капризах и завышенных притязаниях. Дело во власти как таковой. Все чаще и чаще слова руководителей властных структур расходятся с делами. И это ­ проблема из проблем. И не только на Ставрополье.

Об этом, кстати, напомнил, выступая по случаю Дня российской печати, сам губернатор Ставрополья Александр Черногоров «…С целью организации и укрепления взаимодействия населения, СМИ и органов государственной власти в 1997 году, т.е. фактически сразу после моего избрания губернатором края, было подписано постановление о реакции на критические выступления в средствах массовой информации, которое предписывало всем без исключения руководителям края оперативно реагировать на критические выступления, устранять выявленные в их работе недостатки и инфор­мировать население об изменении ситуации». И далее по тексту: «Вы, конечно, помните, что в силу ст. 42 Закона «О средствах массовой информации» редакции газет, радио и телевидения были «освобождены» от обязанности требовать ответа на свои критические публикации, а чиновники, соответственно, не считали необходимым отвечать журналистам. Привело это к резкому ослаблению контроля общества за деятельностью властных структур. У себя в крае мы постарались изменить такое положение вещей, насколько возможно, восстановить роль СМИ как выразителя чаяний простых людей и защитника их законных интересов».

На деле все получается не так гладко, как это представляется губернатору в теории.

Лично меня поразило не отсутствие реальной помощи Людмиле Дмитриевне (понятно, что ее трудный квартирный вопрос решить в одночасье нельзя), а то, что Александр Леонидович или кто­нибудь из его окружения даже не посчитал нужным хотя бы позвонить бабушке. А ведь она ждала. Надеялась. Верила в высшую справедливость. 20 января 2006 года, у мемориала «Огонь Вечной славы» на Крепостной горе Ставрополя на митинге, посвященном 63­й годовщине освобождения краевого центра от немецко­фашистских захватчиков, губернатор Александр Черногоров подчеркнул, что правительство края будет делать все возможное для поддержки тех, кто отстоял честь и независимость нашей Родины.

Буквально через час состоялся и другой митинг, к сожалению, траурный. Так совпало, что именно в этот день в ДК им. Гагарина проходило прощание с Федором Даниловичем Морозовым ­ человеком редкостного бесстрашия и удивительной судьбы, кавалером ордена Славы трех степеней.

В момент выступления Героя Советского Союза Ивана Щипакина больно резанул диалог двух ветеранов, стоявших за моей спиной.

­ Вот так бы относились ко всем ветеранам, ­ сказал седовласый старичок с палочкой в руке, на вид далеко за восемьдесят лет.

­ Понятное дело, ­ вторил ему собеседник. ­ О нас после смерти могут даже и не вспомнить.

На ветеранов зашикали рядом стоящие люди. Мол, не подходящее выбрали место для высказывания своих обид. Но ведь самое больное место затронули старики. Попали, что называется, в самое яблочко. Действительно, у многих участников Великой Отечественной войны ни молодости нормальной не было, ни старости спокойной не оказалось. Что характерно, обидчивость наших уважаемых ветеранов имеет социальную подоплеку ­ вот что печально!

Причем бедность и старость вкупе с невыносимыми условиями проживания, увы, как неразлучные сестры. Почему? Из области морально­нравственной мы неизбежно переходим в социальную категорию. Получается, что власть имущие просто забыли о непреложной истине ­ участники Великой Отечественной, как никто другой, нуждаются в заботе и внимании не одну неделю или месяц в году, а постоянно.

Иногда, к сожалению, получается наоборот.

В середине февраля прошлого года (в тот момент температура в комнатах ветхого жилья Никольских была всего 10 ­ 12 градусов), так и не дождавшись ответной реакции от губернатора и других власть имущих, пришлось мне обратиться к Президенту Российской Федерации с просьбой лично вмешаться в судьбу его землячки (Людмила Дмитриевна родилась с Владимиром Владимировичем в одном районе Ленинградской области).

К чести главы государства, ответ не заставил себя долго ждать.

В ответе из Москвы было всего пять строк текста: «Сообщаем, что Ваше обращение, поступившее на имя Президента Российской Федерации, рассмотрено и направлено по компетенции в Правительство Ставропольского края с просьбой проинформировать о результатах Вас и Администрацию Президента Российской Федерации». Согласитесь, что довольно лаконично, но вполне понятно. Тогда даже показалось, что решение вопроса о предоставлении Никольским приемлемого жилья ­ не за горами. Но… правительство Ставропольского края не сочло нужным проинформировать меня, как на то указывала О. В. Силина, специалист­эксперт департамента письменных обращений граждан. Ответ я получил только от первого заместителя главы администрации Ставрополя. Были потом и другие ответы, но только не из правительства Ставропольского края.

Летом прошлого года пришлось вновь обратиться к Президенту России. На этот раз под моим обращением­просьбой подписались многие известные и уважаемые в Ставропольском крае люди. Среди них, например, прославленный летчик­штурмовик, Герой Советского Союза, почетный житель г. Ставрополя Григорий Рябушко; председатель краевого Совета ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов, участник ВОВ генерал­майор авиации в отставке Николай Голодников; член президиума краевого Совета ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов, Герой Советского Союза полковник в отставке Григорий Крамаренко; вдова полного кавалера ордена Славы Исаака Погосовича Караханяна ­ Лусик Левоновна Караханян; председатель Ставропольского городского Совета ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов, участник ВОВ полковник в отставке Петр Мельник; председатель организации ветеранов­пограничников Ставропольского края полковник в отставке Алексей Резников; участник Парада на Красной площади в ноябре 1941 года, Московской, Сталинградской и Курской битв и штурма Берлина полковник в отставке Валентин Патрикеев; защитник Брестской крепости Турсун Хидиров и многие другие.

И опять на письмо из Управления Президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан, ответа из правительства Ставропольского края (о принятом решении и результатах) так и не дождался.

Было и третье письмо в адрес Президента России. На этот раз (о, чудо!) ответ я получил. Из отдела писем и приема граждан аппарата правительства Ставропольского края. Правда, странного содержания. Поясню. К стандартной заготовке: «Сообщаем, что Ваше обращение, поступившее в адрес губернатора Ставропольского края, направлено на рассмотрение в:», от руки было дописано (привожу дословно): «адм. г. Ставрополя с резолюцией А. Л. Черногорова». Вот так, ни больше ни меньше. Но, позвольте, ни с каким обращением в адрес губернатора я не обращался. Текст резолюции мне остался так и неведом. Решил узнать о решении губернатора лично.

Наша встреча состоялась в декабре прошлого года. В тот день краевой центр прощался с прекрасным человеком, истинным патриотом Ставрополья ­ Героем Советского Союза Григорием Максимовичем Рябушко. Подойдя к Александру Леонидовичу, задал ему два вопроса. Первый: «Что значил для Ставропольского края Григорий Максимович?». Предваряя второй, напомнил губернатору, что в краевом центре проживает защитница блокадного Ленинграда Людмила Дмитриевна Никольская. Что ей 83 года, а хибарке, в которой она проживает вместе с сыном­инвалидом, в два раза больше ­ 166 лет. И что первым под моим обращением­просьбой на имя Президента России в поддержку защитницы блокадного Ленинграда подписался не кто иной, как Григорий Максимович Рябушко.

Последовавшей далее реакции на мой вопрос я, честно говоря, не ожидал.

­ Где живет эта старушка? ­ переспросил меня Александр Леонидович. ­ В Ставрополе? Так пусть городские власти и пекутся о ней. Вот если бы она проживала в каком­нибудь районе края, тогда другое дело. Все, разговор исчерпан.

Мне было больно смотреть на Людмилу Дмитриевну. Она стояла неподалеку от нас и слышала весь разговор. А еще мне было стыдно за такие слова из уст первого лица края. Получается, что он попросту открестился от заслуженного ветерана. Сколько же ей придется еще терпеть и ждать милости от власть имущих?

Пожалуй, именно такое отношение к людям, в первую очередь, и раздражает россиян в общении с чиновниками. И многие ­ боль­шинство ­ уже от этого устали. В том числе и ветераны Великой Отечественной войны, перед которыми мы, по идее, должны быть всегда в неоплатном долгу.

Наше старое поколение с младых лет воспитано так, что абсолютной ценностью для него является государство. Ну почему же оно, государство, теперь о них вот так заботится?

Однако мир не без добрых людей. В этом году, увидев телесюжет о непростой судьбе Людмилы Дмитриевны, продемонстрированный в программе «Вести недели. Ставропольский край» в День снятия блокады города Ленинграда, начальник управления труда, социальной защиты и работы с населением в районах города администрации г. Ставрополя, а ныне депутат Государственной думы Ставропольского края Иван Ульянченко, выступил перед комитетом городского хозяйства с инициативой о проведении в первоочередном порядке ремонтных работ в домике, в котором проживают Никольские.

Буквально через несколько дней, еще не получив финансирование из городского бюджета, работники ЧП Непочатых приступили к ремонту. Всего за неделю за счет собственных средств они преобразили внутренний вид хибарки: настелили в двух комнатках линолеум, прибили плинтуса, заменили водопроводные трубы, установили проточные водонагреватели, подвели горячую воду, произвели замену сантехнического оборудования.

В День защитника Отечества Людмила Дмитриевна провела в хорошем настроении. По ее словам, теперь можно смело ждать предполагаемого в этом году сноса, так как в хибарке стало намного уютнее и комфортнее. Защитница блокадного Ленинграда попросила через ее любимую газету «Вечерний Ставрополь» выразить большую признательность и благодарность Ивану Ивановичу Ульянченко и Александру Алексеевичу Непочатых за чуткость и внимание, которые они проявили по отношению к ней.

И последнее. Сейчас для Людмилы Дмитриевны Никольской и ее сына Виктора вновь забрезжил лучик надежды. И связывает она его с ООО «Строительная компания «СтавропольГазСнаб», директор которой Николай Федорович Стаценко пообещал в скором времени приступить к сносу нескольких ветхих хатенок и заняться расселением их жителей. Дай­то, Бог!

Только бы не получился такой вариант, как с «Аспектом». Чтобы не пришлось ждать еще три года. А может, и власть имущие скажут свое веское слово? Давно пора.