Чем страшна система ПРО?
Перепалка между российскими и американскими экспертами, военными, политиками и дипломатами по поводу системы противоракетной обороны стала за последний месяц явлением достаточно привычным – теперь обывателю ещё труднее понять не только, в чём суть спора, но и то, насколько заявления об опасности размещение этой системы в странах Центральной Европы (а в перспективе и в республиках бывшего Советского Союза) идёт против российских интересов. Между тем, разобраться в этом вопросе действительно необходимо. Хотя бы для того, чтобы понять каков потенциал и перспективы России в современных международных отношениях.
Итак, объявленная официальным Вашингтоном цель размещения американской системы ПРО известна: некоторые государства-"изгои", в первую очередь, Иран и Северная Корея могут в обозримой перспективе обзавестись не только оружием массового поражения, но и средствами его доставки, например, баллистическими ракетами. Следовательно, по мнению руководства и военных Соединённых Штатов, необходимо упредить опасность, создав систему, способную эти опаснейшие ракеты перехватить. Контраргумент о том, что вряд ли иранские и, тем более, северокорейские ракеты полетят в США, через территорию Польши и Чехии, американцы не без труда отбивать научились. Против угроз, исходящих из КНДР, работы ведутся вместе с Южной Кореей и Японией, восстанавливаются или создаются заново перехватывающие мощности на Аляске, а европейская система ПРО должна защитить от иранских ракет Старый Свет, ведь радикальный режим, правящий в Исламской республике, как считают в Вашингтоне, вполне может атаковать и европейцев, как союзников США и немусульман.
Однако при внимательном рассмотрении выясняется, что у системы ПРО, создаваемой в Европе американцами, может быть и другая цель. Не следует торопиться, заявляя, что цель эта – защита от возможного ракетного удара России. Формулировать тут надо точнее: скорее всего, можно говорить о том, что применительно к России, американская ПРО в Европе носит больше испытательный характер. Испытательный в двух смыслах: и как первый шаг к созданию в будущем аналогичной системы, способной нейтрализовать российский стратегический потенциал, и как проба зрелости и эффективности российской дипломатии – ведь реакция Москвы на такой спорный шаг Вашингтона очень важна.
В то время, как большинство российских экспертов патриотично бьют тревогу, заявляя, что американская задумка опасна для России, их зарубежные коллеги сохраняют спокойствие, удивляясь, чего боятся Москве с её огромным ядерным арсеналом. Действительно, пока речь идёт о том, что в Европе американцы смогут поставить максимум несколько десятков противоракет. Однако не всё так просто: будет начато сооружение соответствующей инфраструктуры, станций слежения, радаров, координационных центров. Лет через пятнадцать число противоракет можно будет нарастить и российские ракеты с ядерными боеголовками во время возможного запуска, даже представлять который не хочется, окажутся под ударом во время начальной, восходящей фазы полёта, когда они уязвимей всего.
Что касается политической составляющей такого своеобразного американского "теста" для России, то она ещё более очевидна. Во-первых, Вашингтон опять проверяет, как поведёт себя Москва во время очередной активности американцев в исторической зоне её интересов. Польские лидеры, братья Качинские, не упускают случая заявить, что американская база ПРО на территории Польши будет для России окончательным знаком того, что эта страна вышла из сферы российских интересов. (Правда, тут можно спросить, окончательно ли войдёт таким образом Польша в сферу американских интересов и как быть тогда с вековой мечтой Польши о самостоятельности? Впрочем, это уже другая история). Именно с этой точки зрения становится понятней, почему в прессе время от времени появляются утечки об американских планах включить в свою систему ПРО Украину, страны Закавказья. Не приходится сомневаться, что каждый раз реакции России в Вашингтоне уделяется повышенное внимание.
Во-вторых, Россию очевидно провоцируют на возрождение гонки вооружений времён "холодной" войны. Как известно, с точки зрения государственных средств у нас дело сейчас обстоит получше, чем у американцев. Не в том смысле, что их больше. Просто у США стремительно растут долги, денег на войну в Ираке и Афганистане надо всё больше, Россия же, пользуясь исключительно благоприятной конъюнктурой на мировых рынках энергоносителей, копит средства в Стабилизационном фонде, увеличивает золотовалютные резервы и сумела побороть кошмар огромного государственного долга конца прошлого века.
Понятно, что в таких условиях для Соединённых Штатов уместно было бы возвратиться к тактике, принёсшей им такой успех в "холодной" войне – измотать не такую сильную российскую экономику и государственные финансы гонкой вооружений, к которой почти неизбежно может привести развёртывание системы ПРО. Вспомним, именно по этой причине лидеры США и Советского Союза в самый разгар "холодной" войны были вынуждены согласиться с идеей, что лучше заключить договор об ограничении оборонительных систем, иначе соревнование ВПК двух стран будет почти бесконечным и очень изматывающим – чем изощрённее специалисты одной страны делали защитную систему, тем больше ресурсов требовал преодолевающий её ответ другой, после чего всё начиналось снова.
Впрочем, сегодня времена изменились: российские официальные лица постоянно подчёркивают, что печальный опыт краха советской экономики не забыт, а вот американская программа ПРО по-прежнему связана с очень большими затратами, аварии при её осуществлении случаются, а эффективность остаётся сомнительной. Вообще выход Вашингтона из договора ПРО во время первого срока Джорджа Буша-младшего был во многом частью большой и амбициозной программы "неоконсерваторов", подрастерявших сегодня свои позиции в Вашингтоне: последний из них (и наиболее известный) – вице-президент Дик Чейни – после ухода Буша своей карьеры в политике вроде бы продолжать не собирается.
Также необходимо отметить, что в нынешнем споре Москвы и Вашингтона серьёзен эмоциональный момент: и в России, и в Америке на руководящих должностях (особенно в военной сфере) осталось не мало ветеранов "холодной" войны, привыкших думать в категориях "друг-враг", обученных и готовых начать войну, способную уничтожить человечество. Вполне может случиться, что их голоса станут всё громче в начавшейся дискуссии. Впрочем, обращать особое внимание на громкие слова всё-таки не стоит – на уровне политического руководства двух стран ясна недопустимость эскалации напряжённости.
Любопытно, что после начала полемики о разворачивании американской системы ПРО в Европе нагляднее стали и некоторые проблемы европейской политики. Прежде всего, очевидно, что сами европейцы не готовы быть лишь разменной картой в геополитических играх Соединённых Штатов. Это во времена противостояния двух блоков европейцы от многого готовы были отказаться в пользу мощи Америки, боясь угрозы со стороны Советского Союза. Сегодня многое изменилось – то, что Россия это не Советский Союз, когда-то призывавший к мировой революции, европейскому обывателю-избирателю очевидно.
Также вновь очень заметно отсутствие в ЕС единой линии в мировой политике. Говорят о её необходимости на различных собраниях экспертов и заседаниях европейских лидеров много, однако от этих деклараций реальней она так и не становится. Также случилось и на этот раз: Германия, жители которой, пожалуй, лучше всего в своё время почувствовали, каково это оказаться на передовой "холодной" войны, под прицелами ракет двух противостоявших друг другу военных блоков, председательствует в этом полугодии в Европейском Союзе. Но у немецкого правительства так и не получается инициировать хотя бы обширную и продуманную дискуссию по поводу необходимости и особенностей системы ПРО в Европе.
Не получается и у разных кругов европейской общественности, озабоченных американскими планами, донести свою позицию до политиков. Хотя в такой "глухоте" лидеров к пацифистским настроениям граждан может заключаться и урок для России: красивые декларации – это одно, реалии международных отношений – другое. Как бы ни изменился мир после завершения "холодной" войны, ядерное оружие по-прежнему остается важнейшей составляющей частью систем безопасности обладающих им стран. В этом, среди прочего, скажем, убеждает и реформа атомного компонента британских вооружённых сил, начатая совсем недавно. Действительно, целей и причин для применения самого страшного оружия в истории человечества нет, но это не повод, чтобы от него отказываться. Тем более, в одностороннем порядке. Вспомним, что в годы "холодной" войны именно ядерный паритет, гарантирующий взаимное уничтожение обоих противников, фактически стал гарантией от крупных военных конфликтов между ними.
Начавшееся развёртывание американских сил ПРО в Европе – вряд ли серьёзный повод для паники или знак существования глобального, коварного антироссийского заговора. Однако эти меры рисуют реальность современных международных отношений совсем не в розовых тонах. То, что не является угрозой сегодня, может стать ей через десять, пятнадцать, двадцать лет. Для того, чтобы претендовать на лидирующие роли в современных международных отношениях, или хотя бы элементарно гарантировать собственную безопасность и независимость, любое государство вынуждено работать над своим оборонительным и наступательным потенциалом. Первые, пока скромные шаги американцев по развёртыванию противоракет в Центральной Европе, напоминают об этом России.
Другое дело, что повторять ошибки однажды проигранной гонки вооружений Москве не стоит. Нужно стараться действовать больше в политическом поле. Тем более, что система ПРО может инициировать новые расколы и в американском общество, и среди европейцев, и в отношениях Европы и США.
Николай ПАХОМОВ