Андролог Новикова: экстремальный стресс не всегда снижает мужскую фертильность

Принято считать, что тяжёлые физические и психологические условия обязательно снижают репродуктивный потенциал мужчин. Но в клинической практике врачи фиксируют и обратные примеры.

"Южный федеральный" вместе с врачом-андрологом, основателем центра лечения мужского бесплодия «Андроэксперт» Еленой Новиковой поговорили о том, что такое «эволюционно заложенный феномен» и как он отражается на способности мужчин к зачатию.

Казалось бы, у мужчин, которые находятся в крайне экстремальных условиях (например, в зоне боевых действий), уровень тестостерона должен падать. Но происходит наоборот: включаются адаптивные реакции организма, а вместе с ними «режим супергероя». Чтобы выжить, нужны силы и ресурсы — и здесь в ход идёт тестостерон. Без него не будет ни энергии, ни выносливости, ни желания бороться.

«Да, психологическая нагрузка во фронтовых условиях огромна, и в отдельных случаях сперматогенез у мужчин действительно угнетается. Но вместе с тем мы наблюдаем и обратное. Мужчина приезжает домой в отпуск из зоны повышенного риска — с СВО, — проводит дома с женой положенный месяц. А как только уезжает назад, вдогонку ему летит весть, что он скоро станет папой. Это пример того, как биология включается в режим выживания и продолжения рода. Это и есть так называемый эволюционно заложенный феномен», - говорит эксперт.

Она отметила, что военные условия сами по себе — неблагоприятная среда, но репродуктивный потенциал сохраняется за счёт эволюционных механизмов и гормональных всплесков. Такой вот парадокс: в период острого стресса организм мобилизуется и может заметно повышать фертильность. Проблемы могут начаться скорее из-за других причин, таких как отсутствие регулярной половой жизни.

Можно привести в пример дальнобойщиков: работа у них рутинная, они месяцами находятся в дороге, постоянно сидят и от этого часто сталкиваются с хроническим простатитом. А если ещё и перерывы в сексе продолжительные — риски проблем высоки.

«При длительном отсутствии эякуляции мужской организм буквально начинает „бунтовать“. Могут возникать застойные явления, воспаление предстательной железы, синдром хронической боли. На сам сперматогенез это напрямую не влияет, так как тот запускается в яичках, но качество эякулята ухудшается. Сперматозоиды выходят и смешиваются с жидкостью простаты и парауретральных желёз. И если там есть воспаление, результат будет соответствующим», - добавила Новикова.

 Поэтому длительное воздержание от секса снижает именно качество семенной жидкости, а не саму способность организма производить сперматозоиды. В итоге мужчина может оставаться фертильным, но вероятность зачатия падает.

К слову, прыжки с парашютом, альпинизм, спасательные операции, которые случаются в работе пожарных или сотрудников МЧС — во всех этих сценариях мужчина живёт на гормональном пике. Угроза жизни запускает компенсаторные механизмы: организм мобилизуется, уровень тестостерона растёт, и сперматогенез получает дополнительный ресурс.

Важно уточнить: речь не идёт о долгосрочном преимуществе. Вначале организм тратит силы на перестройку под новые условия, и это может временно менять стандартные показатели. Но дальше включаются адаптивные реакции, и баланс восстанавливается.

Иными словами, экстремальные виды спорта или профессии с постоянным риском для жизни не обнуляют фертильность. Напротив, в моменты пикового стресса природа включает режим выживания, а вместе с ним и усиление репродуктивной функции.

«Эгоистичный ген», теория слонов и мышей: почему природа заставляет нас размножаться в кризис

Если вспомнить Ричарда Докинза и его «Эгоистичный ген», то становится логично: у организма есть встроенная программа выживания — успеть оставить потомство любой ценой. Когда возникает угроза жизни, запускаются компенсаторные механизмы, которые подталкивают к воспроизводству.

В науке это иллюстрируют через «теорию слонов и мышей». У одних видов (например, слонов) беременность длится 2 года. Детёнышей у них мало, ставка делается на качество потомства. У других, таких как мыши или кролики, всё наоборот: короткая жизнь, быстрые циклы, многочисленное потомство, где работает принцип «лучше больше, кто-нибудь да выживет».

«У людей этот эволюционный механизм тоже включается: в экстремальных условиях организм реагирует как «мышь», а не как «слон». То есть биология словно подсказывает: надо размножаться сейчас, потому что завтра может не настать. Но у такого ускоренного механизма есть и оборотная сторона. Качество потомства, генетика и эпигенетика в этих условиях могут страдать. Природа тут действует цинично: главная задача — сохранить род, даже если жертвовать здоровьем будущих поколений», - добавила специалист.

Влияют ли экстремальные условия на здоровье будущего ребёнка?

«Хронический стресс, токсические факторы, перегрузки — всё это может отразиться не только на мужчине, но и на его потомстве. Врачебная логика подсказывает: в зоне риска оказываются неврологические нарушения, аллергии, возможно, аутизм. Есть даже статистика, что у мужчин, кто живёт в условиях постоянного стресса, вероятность рождения детей с особенностями выше», - говорит Новикова.

В то же время история даёт повод для осторожного оптимизма. Среди детей, рождённых во время Великой Отечественной войны, много долгожителей. Значит, однозначные выводы делать не стоит: природа умеет включать компенсаторные механизмы. И эта тема, безусловно, требует внимательных наблюдений и серьёзного научного разговора.

Что в итоге?

Да, некоторые мужчины в экстремальных условиях сталкиваются с ростом репродуктивного потенциала. Но далеко не все, да и вообще речь идёт о краткосрочном эффекте, связанном с эволюционными механизмами выживания. В первые месяцы организм реагирует всплеском тестостерона — такова наша биологическая программа: «нужно продолжить род, пока есть шанс». Но дальше всё возвращается в исходное положение: хронический стресс, недосып, холод, жара, нерегулярное питание и постоянное напряжение начинают работать в минус. И в долгосрочной перспективе такие условия снижают фертильность. Поэтому не стоит считать подобные всплески нормой — это феномен, который запускается в ответ на угрозу жизни.