Эксперты о новой внешней политике России

Представители экспертного сообщества поделились с корреспондентом «Времени новостей» Натальей РОЖКОВОЙ своими мнениями о том, каковы могут быть новые контуры российской внешней политики и не является ли выступление президента Дмитрия Медведева на Госсовете подтверждением начавшейся де-факто «холодной войны» с Западом.

Михаил ВИНОГРАДОВ, генеральный директор Центра политической конъюнктуры:

-- Было бы логично ждать конкретизации российских представлений о внешней политике после того, как Россия заявила, что система безопасности в Европе не работает и нужно придумать новую. Но Россия пока не раскрыла, каким содержанием должна быть насыщена новая система безопасности. Были сделаны определенные заявки, но пока они в основном порождают вопрос: а в чем, собственно, наша позиция? Если какие-то наработки во внешнеполитическом курсе есть, было бы логично, чтобы Россия в ближайшее время эти позиции обозначила. Но мне кажется, что пока в ноябре не прояснится вопрос о новом хозяине Белого Дома США, действия всех участников международного процесса будут скорее ситуативными и тактическими. Россия будет говорить о новой системе международной безопасности, но не будет расшифровывать это понятие, Россия будет говорить о военной составляющей ОДКБ, но это будет ограничиваться общим равнодушием участников ОДКБ к теме военной интеграции. И так будет продолжаться до тех пор, пока в Вашингтоне не появится субъект, с которым можно договариваться. Поэтому все, что было сказано Дмитрием Медведевым, пока только заявка на новые акценты во внешнеполитическом курсе, а конкретных предложений пока не прозвучало. Более того, я пока не вижу никаких признаков того, что выработка этих предложений завершена.

Дмитрий ОРЕШКИН, политолог:

-- Я полагаю, что имеет место конфликт между советской системой приоритетов и реальной современной политикой. Мы гонимся за могуществом в советском его понимании, то есть с зоной влияния, где нас беспрекословно слушают. Но мир вокруг уже давно не советский, у мира есть возможность выбора, в этом смысле мы находимся в конкурентном пространстве. И при нормальном развитии страны нашего бывшего советского блока естественным образом мигрируют в другую сторону, просто потому, что Запад, выражаясь рыночным языком, предлагает более привлекательный пакет услуг. А попытка вернуться к советским ценностям неизбежно связана с милитаристским соревнованием, потому что Советский Союз только военное соревнование и выигрывал. Поэтому определенные круги в российских властных структурах неизбежно к этому приходят: запугать, наказать, заставить нас слушаться. Наши элиты вынуждены играть на обострение, потому что Россия все очевиднее уходит к западной модели развития, при которой жесткая авторитарная система власти, так называемая вертикаль, не очень-то и нужна. Но если кругом враги и стране надо бороться за выживание, то это оправдывает существование вертикали и мобилизационной модели экономики. За это и идет борьба. Пока можно говорить о победе «ястребов» внутри российской политической элиты. Они говорят и думают, что России это нужно, но все это нужно им: увеличение военного бюджета, идеология осажденного лагеря, мобилизационная экономика. Это их кастовый интерес. В этом смысле Путин и Медведев сделали свой выбор, и это значимая перемена в российской политике. Для народа это может дорого стоить: при настоящей «холодной войне» будет инфляция, мобилизационная модель, сокращение невоенных отраслей развития. Наши ресурсы сегодня это позволяют, собственно, в этом одна из причин выбора в пользу такой идеологии -- нефть в голову ударила. Появилось слишком много денег. Однако ресурсы начнут исчезать с пугающей быстротой, но тогда говорить об этом будет уже поздно.

Дмитрий БАДОВСКИЙ, замдиректора Научно-исследовательского института социальных систем:

-- Некоторые внешнеполитические ориентиры, естественно, могут измениться. Правда, не так давно была принята концепция внешней политики, но некоторые акценты в ней на сегодняшний день уже смещаются. Например, те пять принципов, о которых недавно заявлял Дмитрий Медведев в своем интервью российским телеканалам, вносят определенные поправки в нашу внешнеполитическую доктрину. Ну а что касается «холодной войны», я не думаю, что кто-то ее сильно хочет. Однако Россия демонстрирует готовность свои интересы отстаивать. Российскому руководству важно доказать международным партнерам, что в нынешней ситуации требуется системная работа по обновлению принципов международного права и международных институтов, которые неэффективно справляются с этими задачами, те же механизмы ООН плохо работают. Обо всем этом говорили и раньше, а сейчас Россия пытается инициировать переход от слов к делу, потому что старая система не справляется со своими функциями, и это создает кризисы, подобные грузинскому.

Сергей ОЗНОБИЩЕВ, директор Института стратегических оценок:

-- В принципе такого рода ситуации, как конфликт в Южной Осетии, должны получать принципиальную оценку. Но я бы ситуацию не обострял, не делал каждый раз шаг за шагом, которые приводили бы к дальнейшей эскалации конфликта. Военные корабли США находятся в Черном море -- ничего удивительного, что в России, наверное, действительно кто-то думает насчет ответа. Но для Черного моря есть вполне определенные юридические ограничения на время пребывания иностранных кораблей, их суммарный тоннаж. Можно подождать и посмотреть, будут ли эти лимиты превышены. Выводить эту ситуацию на новый уровень противостояния, на мой взгляд, не следует. Надо дождаться выборов в Америке, начать нормальный диалог с новым президентом и снизить некоторый накал в отношениях с нынешней вашингтонской администрацией. А вот то, что начинает меняться отношение к ситуации со стороны европейских лидеров, надо было бы постараться использовать, вернуть отношения на нормальный уровень. Как бы мы ни хорохорились, как бы ни говорили, что, мол, ничего страшного, и без них проживем, жили же в ситуации «холодной войны», сегодня это не в интересах России. Перед нашей страной сейчас стоят вполне определенные цели, которые прописаны в том числе и в концепции внешней политики и провозглашены нашими же президентами: развитие, модернизация, конкурентоспособность. К этим целям мы не сумеем прийти в тесном сотрудничестве с Венесуэлой и Никарагуа. А вечно быть энергопоставляющей державой мы не можем, срок условного благополучия, нам отпущенный, весьма ограничен. Поэтому нам надо действовать в тесной кооперации с жестко очерченным кругом развитых стран, хотя, разумеется, совсем необязательно при этом идти у них на поводу.

Эксперты спорят о новом раскладе сил во внешней политике
О ближайшем будущем российской внешней политики после конфликта в Грузии дискутировали представители российского экспертного сообщества на информационной площадке агентства «Росбалт». «Холодной войной» аналитики не пугают, зато предрекают глобальное переформатирование системы международных взаимоотношений после признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии.

«Акция России создала новую реальность -- мир от разговоров о многополярности перешел к реальной многополярности», -- провозгласил директор Центра исследований Восточной Азии и ШОС (Шанхайской организации сотрудничества) Александр Лукин.

Г-на Лукина поддержал эксперт Центра азиатско-тихоокеанских исследований Института мировой экономики и международных отношений РАН Василий Михеев. «Первой стадией кризиса модели советского федерализма был распад на уровне союзных республик, сейчас произошла активизация второй стадии -- отделения автономных республик», -- полагает он.

Эти изменения отнюдь не вызывают у экспертов восторга: директор Института стратегических оценок Сергей Ознобищев даже предложил «объявить мораторий на движение в сторону суверенитетов, закрепить границы». Г-н Лукин в связи с этим напомнил, что во многих крупных азиатских государствах «остро стоит проблема территориальной целостности», например в Индии и Китае. Этим странам импонирует, что кроме США и НАТО о своем присутствии на мировой политической арене заявляет новый игрок с большими амбициями в лице России. Но вот поддержать суверенитет бывших грузинских анклавов они никак не могут: боятся, что у них тоже обострятся сепаратистские настроения.

«Поэтому саммит ШОС поддержал российские миротворческие усилия, но сохранил в своем заявлении формулировки о территориальной целостности всех государств», -- объяснил г-н Лукин причину, по которой к признанию грузинских республик присоединилась пока только далекая от места событий и серьезной роли в мировой политике Никарагуа. Для устранения этого противоречия эксперт предложил «разъяснить всем, что Абхазия и Южная Осетия -- это особый случай». «Надо дать понять, что гарантией территориальной целостности являются именно хорошие отношения с Россией, -- предложил г-н Лукин. -- У Грузии с нами отношения были плохими, вот мы и не смогли им гарантировать сохранение границ».

Кроме того, эксперт советует привлекать на свою сторону потенциальных союзников обещаниями не допустить расширения НАТО. Заместитель заведующего кафедрой мировой политики Высшей школы экономики Андрей Суздальцев отметил, что НАТО за Грузию не вступилось и бывшие советские республики наверняка «сделали зарубку в своем политическом календаре -- с Россией дружить, на США не очень рассчитывать». Впрочем, легкий геополитический шантаж -- не единственный способ, которым Россия может заполучить себе стратегических партнеров. Г-н Михеев убежден, что кроме грубой силы мы можем предложить союзникам и нечто позитивное, например «гарантии национально-культурной самобытности».

Сложнее обстоит дело в отношениях с Западом, который никакой самобытностью в союзники не заманишь. Однако эксперты не унывают, полагая, что взаимное охлаждение будет временным. «Глубокая экономическая зависимость Евросоюза и России, России и Америки определяет пределы ухудшения отношений при любом раскладе», -- пояснил Василий Михеев. Как «нормальные» оценил перспективы сотрудничества между нашей страной и Соединенными Штатами Сергей Ознобищев, отметив, что теперь многое будет зависеть от позиции американского президента, который будет избран в ноябре.

В этом месте г-н Суздальцев не удержался от прогноза: «Нам был бы более близок Маккейн, а Обама -- это непрозрачная Америка, которой мы не знаем». Этот тезис тут же попытался опровергнуть Василий Лукин: «Маккейн -- человек «холодной войны», зашоренный, идеологизированный. А у Обамы в окружении есть представители разных позиций». Вспомнил г-н Лукин и еще одну немаловажную деталь: «Кто читал главного абхазского писателя Фазиля Искандера, вспомните, что он говорил о существовании целых деревень афроабхазцев!»

Подробно обсудить эту тему эксперты не успели, так что пока вопрос о потенциальной роли афроабхазцев в налаживании диалога между российским руководством и темнокожим американским сенатором в случае победы последнего на президентских выборах в США остается открытым.