Тайна русской речи. День памяти Святых Равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия

24 мая в День памяти Святых Равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия все славянские народы отдают дань истинного признания первоучителям, принесшим на нашу землю письменность и приобщивших славянские народы к мировой культуре. Праздник Дней славянской письменности и культуры, вновь учрежденный в 1991 году, стал единственным государственно-церковным праздником в новой России. А в этом году он будет проходить на фоне объявленного Указом Президента России 2007 года - Годом русского языка.

Тайна русской речи - это ключ к нашей самобытности. Во второй половине 20 века философы, исследовавшие процессы познания окончательно пришли к выводу, что человеческое мышление невозможно без языка. Язык, речь, являются не просто оболочкой для мысли, но в огромной мере порождают и формируют саму мысль. Углубленные научные исследования филологов лингвистов показали, что не одно слово не может быть переведено с абсолютной тождественностью на другой язык, даже если эти языки близки между собой. Такое понимание родного языка означает его уникальность, его центральную роль в формировании национальной культуры, народного мировоззрения и его ценностной системы. Народ живет в своем языке, через него он учится быть самим собой, осознавать и понимать себя.

Смысл слова образуется из его отношений с другими словами, из возможности или невозможности выступать в том или ином сочетании, в тех или иных грамматических конструкциях. Жизнь языка отражает жизнь народа, является зеркалом национальной души. Нас, русских, породил наш язык. И не случайно в старославянской речи под словом язык понимали и саму речь, и народ. Итак, речь, слово и народ – суть синонимы. Язык несет в себе память о древнейших этапах национальной истории. Из глубокой старины дошли до нас слова «вещий», «волхв», «треба», которые отражают воспоминания о культах наших славянских предков до принятия христианства. По словам черноризца Храбра славяне пользовались знаками какого-то неизвестного древнего письма- чертами и резами. Чем были эти черты и резы, ученые спорят до сих пор. Не исключено, что это была разновидность рунического знакового письма, распространенного на всей территории Евразии от скандинавских рун северной Европы до Орхонских рунических надписей древних турок. Похоже, славянские черты и резы были промежуточной версией между германскими и тюркскими рунами, и, подобно другим рунам, были не просто буквами, но священными символами, с многообразным культовым, обрядовым и календарным содержанием. Вышивки, резные украшения прялок и коньков на русских избах, рушники и наличники хранят отголоски об этом древнем славянском наследии, нашем вещем языке, расшифровать который мы сегодня не в силах.

И все же изучение корней русской речи, исследование элементов нашей духовной традиции через сказки и предания, остаточные обряды и символы и в дохристианский период чрезвычайно важны для составления полноты картины нашего исторического пути. Сами слова, выражения, словесные формы архаических слов и фраз чрезвычайно много говорят нам о предыстории русского языка. Если о древнейших пластах языка мы имеем только самое приблизительное преставление, а подчас домыслы и фантазии нам заменяют надежные реконструкции реальной картины, то после принятия русским народом православия наш язык развивался более прозрачно.

Вместе с верой мы получили и письмо. Это не просто историческое совпадение. От славянских святых Кирилла и Мефодия мы взяли сразу библию и письменность. И отныне родная речь для многих поколений русских людей стала тождественной торжественному и одухотворенному содержанию святого писания. Многие века азбукой русскому человеку служила Псалтырь. По ней миллионы русских учились писать и читать, заучивая ее наизусть. Так наш язык стал неотъемлемой частью христианской православной речи, и эта речь отражала истины веры по-русски, по-славянски, навсегда придав православному богословию совершенно особый национальный характер. Многие слова, которые мы считаем коренными, были созданы переводчиками святого писания и вошли в язык для выражения неведомого доселе нового христианского знания. Но и в этом случае тайная логика славянской речи давала этим словам самобытный, ни на что не похожий смысл, оживляя конкретной, почвенно-народной стихией возвышенные идеи христианства. Русский язык и русская письменность начиная с 9 века становятся преимущественно религиозным, православным явлением. Первичен смысл церковнославянских слов и выражений, а бытовое развитие языка шло отталкиваясь от этого незыблемого основания (данного нам раз и навсегда изводами первой славянской библии). Этот первоначальный текст и являлся осью нашего языкового бытия, самой постоянной величиной, к которой русский человек обращался за мудростью, утешением, спасением и даже за проверкой правильности своей собственной речи. Русская библия, равно как и свято-отеческая литература сформировали языковый канон, остававшийся неизменным тысячу лет. И то, что церковнославянский язык русская церковь до сих пор использует в богослужениях, обучает ему не только священнослужителей, но и простых прихожан, является чудом верности народа своим духовным и языковым корням.

Именно там, в возвышенном строе церковнославянского языка коренятся изначальные истоки большинства современных русских слов и выражений. И то, что первоначальные формы в разговорной речи потеряны, говорит не о прогрессе языка, но, скорее, о его регрессе. Утрачивая те или иные модели, наклонения, морфологические конструкции, мы обедняем свой язык. И подчас отдельные части застывают, потеряв свой смысл, становясь бессмысленным атавизмом.

Таким образом, современный язык является лишь частью более полноценного и совершенного древнего языка. И какое счастье, что этот язык сохранился для нас в церковном обряде, в службе, в наших молитвах и священных текстах. Синодальный перевод помогает современному человеку понять значение святого писания, но не заменяет его. Библию и другие духовные книги, а также молитвы и псалмы каждый русский должен читать по-церковнославянски. Так и только так мы сохраним связь времен и удержим нашу речь от того, чтобы она не оторвалась от своего истока и не превратилась бы в бессмысленное шипение, какое подчас происходит в наше время, когда язык не просто замусорен, но постоянно становится мусором сам по себе.

Часто можно услышать возражение, зачем нам изучать древний язык, ведь мы живем в новых условиях? На это надо ответить: будучи древним, этот язык не является мертвым, но напротив. Он и есть самый, что ни на есть живой язык.

Давайте для примера посмотрим на современный Израиль. В этом государстве в качестве бытового языка в прошлом веке был восстановлен священный язык библии, на котором евреи не говорили 2 тысячи лет. Более того, большинство евреев жили среди народов совершенно иной языковой группы целыми веками, а основы традиции иврита сохраняли лишь священнослужители и религиозные учителя. И смогли же они не просто воссоздать этот язык, но и заставить вполне современных израильтян на нем говорить и думать.

Мы - русские, находимся гораздо ближе к нашим корням и для нас обратиться к живительной стихии русской православной старины гораздо проще. Тем более что речь идет не о восстановлении бытового использования нашего священного языка. Наши предки и в эпоху Кирилла и Мефодия говорили на несколько отличном диалекте и позже язык жил своей жизнью. Но самое важное осознать как общенациональную задачу сохранение нашего языка в его духовной исконной изначальной чистоте и для этого у нас есть прекрасное подспорье – полнота живого церковнославянского слова.

Мы часто сетуем, что речь наших людей загажена бессмысленными и пошлыми словами, жаргоном, искажениями, особенно у молодого поколения. Но все ли мы сами знаем грамматику нашего языка, понимаем ли мы слова псалмов и Евангелия? Само собой ничего не произойдет: сейчас, когда атеистическое давление марксистов исчезло, а либерально-демократические предрассудки, основанные на русофобии, явно не прижились, поставить в центр нашего культурного возрождения вопрос о русском языке. И в этом вопросе нам никуда не уйти от совершенно конкретного и простого действия, которое должен совершить каждый из нас и заповедать потомкам.

Мы должны учить церковнославянскую речь, язык нашей глубинной идентичности, слова и выражения, которые сделали нас теми, кто мы есть. Это как обретение ключа ко всему строю нашей мысли и к нашей культуре. Вступив на это увлекательное действие, мы быстро начнем понимать ту изначальную структуру, с остатками которой мы имеем дело и сегодня. И это вернет нас к нашим истокам, тому вечному, что составляет суть народа. Без возрождения церковной культуры мы не возродим никакой культуры. Без восстановления церковнославянской речи мы не спасем наш родной русский язык. Только самое сущностное, самое глубинное, самое подлинное способно помочь нам сегодня в непростом деле формировании национальной идеи и здесь проблема языка стоит в самом центре. Извне нас атакует глобалистский пейджер-инглиш – убогая пародия на облегченную версию английского языка, на котором начинает щебетать молодое поколение. Стоит ли в очередной раз говорить, что это никакой не английский, но его искаженная пародийная оболочка. Да и изнутри русская речь на глазах распадается, так как внутренние законы ее структуры размыты, постепенно забываясь. Филологи лишь фиксируют статистические данные об изменениях, постепенно придавая им статус новой грамматической нормы.

Вопрос о русском языке – вопрос не профессиональный, а общенациональный, общенародный, общегосударственный. Для решения его нам нужны не столько экспертизы профессионалов, сколько жизнеутверждающая воля самого народа и историческое решение власти: своего рода декрет о русском языке, его сохранении и возрождении. Русский язык есть то, что требуется спасать и защищать в первую очередь, и те, кто заняты этим благородным делом сегодня, не будут забыты потомками.

Но этим должен заниматься каждый из нас. Только тогда мы сохраним это бесценное, вверенное нам сокровище.