РОССИЯ – КИТАЙ: В ПОИСКАХ НОВОГО ВЕКТОРА СОТРУДНИЧЕСТВА

Соглашения, которые были подписаны в Китае, обещают неимоверный рост товарооборота, взаимных инвестиций, расширение двустороннего сотрудничества. Очевидные результаты визита В.Путина в том, что российско-китайские отношения действительно вышли на новое качество стратегического партнерства, причем даже не в политическом формате, он был и раньше. Но более важно то, что намечены пути и реальные возможности реализации новой модели экономического взаимодействия.
Не секрет, что слабым местом партнерства была фактически односторонняя экономическая ориентация России. То есть Китай технологически прогрессировал, что естественно сказывалось на российско-китайской торговле. Структура ее в основном была военно-технической и сырьевой. Машинотехнический экспорт Китая в Россию нарастал, российский, наоборот, по этой же статье сокращался. И все это происходило в условиях некоторой экономической неопределенности, особенно по нефти и газу.
У Китая были претензии к России, когда два года назад мы сделали нефтяной проект Ангарск — Дацин более диверсифицированным, переформатировав его в проект: Тайшет (Восточная Сибирь) — Перевозня (Тихий океан), ориентированный не только на Китай, но и, прежде всего, на потребителей нефти в АТР (Япония и другие страны). Все это вместе взятое при общей положительной динамике создавало некий противоречивый фон, особенно в области перспектив экспорта российской нефти.
Сегодня точки над «i» расставлены, поскольку, во-первых, речь идет о том, чтобы торговля вышла с 30 миллиардов долларов на 60 и даже 80 миллиардов, что само по себе действительно уже много. Это хорошие показатели, близкие к тем, которыми оперирует Китай с Японией, Южной Кореей и другими странами. До США плановые российско-китайские цифры, конечно, еще не дотягивают — китайско-американская торговля составляет около 200 миллиардов в год. Но важным является, во-вторых, как заявил Владимир Путин, то, что мы должны изменить структуру торговли за счет увеличения доли высокотехнологичных проектов.
Тяньваньская АЭС — это перспективный атомный российский проект. Как известно, два блока будут пущены в эксплуатацию, и есть перспектива получения контрактов на третий и четвертый блоки. К АЭС следует добавить проекты по мирному космосу плюс возможные контракты по гидроэнергетике. И плюс — это действительно новость номер один: в Пекине В. Путин объявил, что будут построены Газпромом и CNPC (China National Petroleum Corporation) две газовые ветки, из Западной (проект «Алтай») и Восточной Сибири (законсервированный Ковыктинский проект), на 60 — 80 миллиардов кубов. То есть фактически это заявление означает, что Россия преподнесла сюрприз Европе, Западу. Мы хорошо помним газовые перипетии с Украиной. Проблемы строительства Северного газопровода через Балтийское море, трудности общения с нашими европейскими партнерами и так далее.
Сегодня Россия, фактически, говорит: у нас есть под боком огромный рынок сбыта газа. Причем Китай не будет торговаться, и Украине, как и всей Европе, еще предстоит побороться с Китаем за сибирский газ. И поэтому Россия, ведя газовый диалог с Китаем, одновременно разговаривает и с Европой, подчеркивая, что мы не зря евразийская держава и можем через энергетику практически влиять как на Запад, так и на Восток. Причем по расстоянию доставка газа из Западной Сибири в Западный Китай ближе, чем в Европу.
И, в-третьих, Ху Цзиньтао сказал, что 14 миллиардов китайских инвестиций будет вложено в российскую экономику. Это существенное заявление. Правда, срок был обозначен достаточно большой — к 2010 — 2015 гг., но, тем не менее, тенденция роста азиатских инвестиций, прежде всего китайских, очень важна, особенно для Сибири и Дальнего Востока. Последние в социально-экономическом отношении, к сожалению, не процветают, а в ряде регионов проблемы даже нарастают.
Одновременно Председатель КНР Ху Цзиньтао напомнил, что Китай ежегодно тратит 350 миллиардов долларов на приобретение высокотехнологичного оборудования по всему миру, и если российский товар будет конкурентоспособным, то Китай будет его закупать в больших количествах. Другими словами, китайское руководство неофициально говорит: дорогие наши российские друзья и коллеги, пожалуйста, сделайте так, чтобы ваш машинотехнический экспорт отвечал мировым технологическим стандартам. И тогда мы будем закупать его в больших количествах и даже больше, чем у западных производителей.
Однако для нас проблема заключается в том, что российская и китайская экономики при схожих тенденциях роста уже качественно и структурно разные. Образно говоря, Россия находится как бы в начале пути, она только готовится к вступлению в ВТО и дальнейшей адаптации, а Китай уже прошел часть этого пути. Это объективная вещь, которая, собственно, и делает российско-китайскую торговлю такой, какая она есть (сырьевой и военно-технической). Не потому, что плохие китайские партнеры. Нет, просто они уже живут давно по мировым законам рынка. И не потому, что они хотят обидеть Россию, просто они это все уже прошли 10 — 12 лет назад, а мы только начинаем проходить. Россия скоро вступит в ВТО, и все самое трудное, боюсь, еще впереди. Это касается и российско-китайского, и российско-американского, и российско-европейского и других векторов внешнеэкономических отношений России.
Визит В.Путина высветил и внутреннюю экономическую российскую проблематику. Известно, что если мы выстраиваем отношения между Россией и Китаем на государственном уровне, то, значит, Россия как государство берет на себя и определенные внутренние обязательства по модернизации экономики. Это не совсем уже китайский вопрос, но всякий раз, когда возникают такие масштабные проекты, это подразумевается. Руководителем Китая Ху Цзиньтао было отмечено, что Китай не просто хотел бы получать нефть и газ из Сибири, а совместно с Россией участвовать в разработке и добыче на территории России нефти и газа.
Видимо, это означает, что, может быть, не все 14 миллиардов, но, по крайней мере, большая их часть пойдет именно на инвестиции в ТЭК, то есть в топливно-энергетический комплекс Сибири. После известной реструктуризации нефтегазовых олигархических компаний, которые планировали заниматься также и политикой, нынешнее российское руководство может спать спокойно. Государство в этом стратегическом секторе играет ключевую роль, что принципиально важно в связи с желанием китайских коллег значительно углубиться в совместное развитие проектов по стратегическому освоению нефтегазовых ресурсов Дальнего Востока и Сибири, в основном Западной и Восточной Сибири.
Другое обстоятельство, связанное с внутренними делами, — это желание Китая инвестировать деньги в отдельные российские регионы, список которых возглавила Чеченская Республика, ожидающая первых инвестиций в объеме 500 миллионов «китайских» долларов. Что касается военной составляющей российско-китайской торговли в контексте перспектив развития ВПК, то увеличение ее за счет дальнейшего роста военных заказов еще возможно. Но похоже, что «китайский» ресурс развития ВПК уже подходит к концу. Китай фактически спас российский ВПК в 90-е годы, когда на 90 % тот жил за счет китайских заказов. Этот период пройден. Сейчас это максимум 4 — 4,5 миллиарда долларов в год плюс немного больше с Индией.
Не случайно Россия посмотрела на север Африки, в Алжир (7,5 миллиарда военных контрактов), потому что азиатский (китайский) рынок вооружения, по сути, уже достиг своего предела. Тем более что Китай сам активно создает и по отдельным компонентам уже создал свой ВПК, используя элементы советского и российского опыта. Он будет брать заказы, но, скорее всего, планка пойдет уже отчасти на снижение.
Следовательно, появляется третье направление, которое вытекает из визита В.Путина и из российско-китайских договоренностей. Кроме ТЭК и ВПК, следовательно, есть еще какие-то крупные, перспективные для Китая и России высокотехнологичные отрасли, которые могли бы быть использованы на взаимовыгодной основе. Возможно, это комплекс сфер, связанных с телекоммуникациями, химпромом, легкой промышленностью, транспортом, автомобилестроением.
Отдельный интерес Китая к Транссибу, который мог бы значительно ускорить транзитные поставки товаров через Россию в Европу. Возможно, это отдельные проекты, связанные с атомной энергетикой. Возможно, это дальнейшее развитие и освоение космических программ. Но, повторяю, скорее всего, сегодня китайские и российские бизнес-элиты практически и концептуально формулируют данное третье направление стратегического сотрудничества, которое если и не полностью в ближайшее время заменит ТЭК и ВПК, то, по крайней мере, может стать площадкой для выхода на заявленные 60 — 80 миллиардов долларов товарооборота.
В июне 2006 года в Шанхае состоится новая встреча российского и китайского лидеров на юбилейном саммите ШОС. Усиление Шанхайской Организации Сотрудничества в Центральной Азии — стратегическая задача двух стран. Суммируя политический блок переговоров в Пекине, можно сказать, что формирование мировой повестки по безопасности и сотрудничеству сегодня невозможно без учета мнений и интересов России и Китая. Более того, Россия и Китай в состоянии предлагать свои варианты многополярного, стабильного и предсказуемого мира.