Последний бастион
Споры о том, почему ушел Кудрин: потому ли, что надеялся на премьерское кресло, или потому, что действительно имеет серьезные расхождения с тем курсом, который будет проводиться, или потому, что устал и давно хотел соскочить, — не имеют особого интереса. Столь разные на уровне кухонного обсуждения, на системном политическом уровне они выглядят лишь оттенками одного и того же цвета. Они не противоречат друг другу.
Выбор Путиным премьера Медведева вместо премьера Кудрина имеет характер системного политического решения. С точки зрения Кудрина, Путин, вернувшись в Кремль, имел возможность уже не слишком заботиться о собственной карьере, но «поработать на историю», то есть провести реальные реформы. Однако выбор Медведева означает, что Путину необходимо расплачиваться с друзьями, обеспечившими ему возможность сохранить власть. И этот принцип будет системным ограничителем реформ. Друзья важнее страны...
Споры о том, почему ушел Кудрин: потому ли, что надеялся на премьерское кресло, или потому, что действительно имеет серьезные расхождения с тем курсом, который будет проводиться, или потому, что устал и давно хотел соскочить, — не имеют особого интереса. Столь разные на уровне кухонного обсуждения, на системном политическом уровне они выглядят лишь оттенками одного и того же цвета. Они не противоречат друг другу.
Выбор Путиным премьера Медведева вместо премьера Кудрина имеет характер системного политического решения. С точки зрения Кудрина, Путин, вернувшись в Кремль, имел возможность уже не слишком заботиться о собственной карьере, но «поработать на историю», то есть провести реальные реформы. Однако выбор Медведева означает, что Путину необходимо расплачиваться с друзьями, обеспечившими ему возможность сохранить власть. И этот принцип будет системным ограничителем реформ. Друзья важнее страны.
Для Кудрина очевидно, что центральной задачей на ближайшие годы является «бюджетная консолидация». Надо сократить расходы, непомерно раздутые за последние годы. Это подразумевает и урезание социальных расходов, и повышение пенсионного возраста, и ограничение поддержки неэффективных предприятий, что приведет к всплеску безработицы.
Но чтобы отнять что-то у людей, надо что-то дать им взамен — таков закон политики (если вы, конечно, не собираетесь давить людей танками). Что может дать государство, у которого становится денег меньше, чем было раньше. Оно может дать людям больше свободы: зарабатывайте сами! Таким образом, настоящая бюджетная консолидация неосуществима в сложившихся условиях без либерализации политико-экономического режима. Этот режим имел возможность в прошлом периоде все более ограничивать людей, потому что в экономике все шло слишком хорошо. Теперь, когда дела пойдут хуже, надо будет раздавать отобранные права обратно. Иначе — невозможно. Об этом Кудрин-финансист не раз заговаривал в последнее время даже публично.
Невозможно предложить обществу «затянуть пояса», согласиться с повышением пенсионного возраста на фоне того клептократического карнавала, в который превратилась при Путине жизнь российской элиты. Невозможно сокращать траты бюджета, социальную помощь и другие формы неэффективной поддержки, если мафиозный принцип «Друзья превыше всего» остается главным политическим кредо. Невозможно урезать пайку подданным и одновременно поддерживать свою власть за счет раздачи смачных кусков пирога всем друзьям и знакомым Кролика. Миссия финансиста-реформатора, на которую был согласен Кудрин, в этой ситуации обречена на позорный провал.
Противоречие ответственной бюджетной и макроэкономической политики и безответственной политики общей назревало давно.
Все вспомнили в связи с отставкой Кудрина его заслуги в качестве создателя и хранителя резервных фондов. (Справедливости ради отметим, что, кажется, первым пропагандистом и глашатаем этой идеи в России был все же Андрей Илларионов.) Однако более внимательный взгляд на роль резервного фонда в новейшей истории России позволяет и здесь обнаружить противоречивость результатов. Да, резервный фонд позволил пройти кризис мягче, но мягче — в каком отношении? При огромных масштабах сокращения ВВП (сопоставимых с худшими годами трансформационного кризиса 1990-х) доходы населения сократились совсем незначительно. Резервы были потрачены преимущественно на поддержание «стабильности». Это значит: резервы дали возможность правительству в кризис не потерять свои кресла и продолжить проводить политику столь же неэффективную, какой она была в период «тучных лет». Для правительства — это хорошо, для страны — плохо. Резервы, по сути, позволили блокировать тот потенциал и императив обновления, который несет с собой любой кризис. То есть, обеспечивая возможность краткосрочной стабилизации, микшируя шоки, они создают условия для выхода на траекторию долгосрочной деградации.
Это нарастающее противоречие подводило к кризису всей «кудринской доктрины» — логики его пребывания во власти. Логика эта подразумевала, что, несмотря на очевидное общее ухудшение качества экономической среды, важно поддерживать макроэкономическую и бюджетную стабильность, чтобы уберечь страну от катастрофического сценария. Однако с годами становилось все более и более ясно, что если тренд на деградацию экономической среды остановить невозможно, то смысла в поддержании макроэкономической стабильности становится все меньше и меньше. И что падение этого бастиона — лишь вопрос времени.
Кто-то осознал, что эта логика деградации неостановима в конце 2003 года, кто-то — в 2004-м, кто-то в конце 2005-го. Можно долго обсуждать и строить предположения, почему Алексей Кудрин оставался верен своей доктрине так долго. Но, на мой взгляд, важнее зафиксировать политическое содержание события. Алексей Кудрин признал: всё бесполезно. Логика деградации — неостановимый фактор в рамках этой политической конструкции. Вот и всё.
Кирилл Рогов
novayagazeta.ru