«Я двадцать лет искал в русской земле интеллектуально-научные «клады»
В начале 90-х годов в умах граждан, как и во всей стране, наблюдалась полная разруха. У журналистов в том числе. Кто устроил развал СССР? Где отправная точка развала? Почему не предупредили руководство страны? Что нас ждет впереди? И не произойдет ли цепная реакция, которая приведет к распаду России? Вопросов была уйма, ответов не было. Их поиск привел меня к Юрию Андреевичу Жданову, мыслителю и философу, создавшему систему высшего образования на Северном Кавказе. Не было на тот момент на юге России человека более авторитетного и уважаемого. Но то, что он говорил, в голове укладывалось плохо: уничтожение Союза готовили национальные элиты, в том числе среднее звено партии, так называемая номенклатура КПСС. Именно она вывезла за рубеж золотой запас страны. Деньги партии, которые ищут по всему свету, давно уже вложены в уставные капиталы зарубежных предприятий, владельцами которых стали крупные партаппаратчики, хозяйственные руководители, чины госбезопасности или их дети. Горбачев и Ельцин – преступники.
В то время для меня это звучало почти как кощунство.
- Но кто объяснит, что со всеми нами произошло? Где эти люди?
- Люди эти есть. Сидят сейчас умные мужики где-нибудь в деревне и пишут. Может быть даже при лучине, но пишут. Придет время - прочитаем.
И вот я держу в руках такую книгу. Три тома. «Геополитическая мысль в России за последние сто лет: 1914-2014 гг. (внутренние метаморфозы на фоне перипетий истории страны и мира)». Автор Владимир Николаевич Рябцев. Ничего более основательного в геополитической мысли не встречала. Требовалось интервью. Задачу упростило то обстоятельство, что Владимир Николаевич - ростовчанин. Это первая часть беседы.
ДОСЬЕ. Рябцев Владимир Николаевич специалист в области теории международных отношений, геополитики и этнополитической конфликтологии. Ученик и продолжатель дела видного отечественного ученого, организатора науки и дипломата профессора Г.П. Предвечного (1924 – 1996). Автор около 150 научных и экспертно-аналитических работ. Руководитель лаборатории геополитических проблем Черноморско-Кавказского региона Северо-Кавказского научного центра высшей школы ЮФУ. Член экспертного совета Черноморско-Каспийского центра Российского института стратегических исследований.
- Владимир Николаевич, сколько Ваших сил и времени ушло на этот труд?
– На это ушло… двадцать лет жизни, поскольку работу над трилогией я начал еще в 1995 год. Работая с того времени в библиотеках, архивах и фондах страны, я и не надеялся, что когда-нибудь завершу начатое. Иногда казалось, что взялся за неподъемный труд. Помогало то, что это научное расследование доставляло большое удовольствие, временами я испытывал какой-то кураж. И главное, что не давало бросить работу - она проходила на фоне таких геополитических катаклизмов для нашей страны, которые ежедневно подтверждали мысль о ее важности.
- Двадцать лет – это практически треть сознательной жизни человека. Как Вы сами изменились за эти годы?
- Конечно, двадцать лет для меня не прошли впустую. Работая над книгой, поистине прошел еще один университет (пусть и не получив при этом официальный диплом), проделал колоссальный путь в плане самообразования. Эта работа меня сильно увлекла, временами мне приходилось даже выступать в качестве «архивариуса» и «археолога» от науки. В ряде случаев (прежде всего это касалось событий Гражданской войны и периода 1920 – 1940-х гг.) вообще приходилось идти непаханным полем, по сути, совершать интеллектуальную разведку. На свой страх и риск, но с благородной целью приоткрыть завесу Времени, я пытался работать с теми материалами, о которых до сих пор «по-партизански» стойко молчит официальная наука. Но понятно, что и радость от успешных поисков была немалой, иной раз посещало даже чувство легкого «восторга», когда, смахнув пыль времен, я реально воссоздавал картину прошлого. Полагаю, что длительная и кропотливая работа дала свои плоды: удалось восстановить некоторые не известные нашим современникам, практически забытые имена, привлечь внимание к малоизвестным или длительное время замалчивавшимся в официальной науке фигурам прошлого.
Глубоким и серьезным специалистам от геополитики в нашей стране никогда не везло. Было ли это в Российской империи - в ней-таки сделали свое грязное дело вездесущие масоны и англофильская партия, в сталинском СССР или постперестроечной России времен «царя Бориса»-настоящие специалисты всегда испытывали разного рода напряжения, вплоть до самых жестких мер. Взять хотя бы такого яркого мыслителя из числа монархистов как барон М.Ф. фон Таубе, представителя военно-географической школы А.Е.Вандама, выдающегося военного теоретика Н.Л.Кладо. Ни у одного из них не складывались отношения с властью. По другим большевистский каток прошелся уже на рубеже 30-х годов.
- За следующий вопрос прошу прощенье, но все же, на каких идейных позициях Вы стоите?
- Не извиняйтесь. Вопрос правомерный. В области, с которой связаны мои научные интересы, в принципе неустраним ценностный подход. Иначе говоря, уже одно то, что исследователь подвергает научному анализу и как он это делает, говорит о его предпочтениях. Прежде всего, это моя общегражданская позиция – державный патриотизм, всемерное желание помочь своей стране, при учете того, что это не просто одна из стран, каковых в мире сегодня около 200, а особая страна – «страна-континент». И для меня было очень важно связать воедино, как бы состыковать все три периода отечественной истории – дореволюционный, советский и постсоветский, независимо от их различий (применительно к геополитической мысли это вообще мало кто делал в нашей литературе, о зарубежной – и говорить не приходится).
Не пугает, что даже Ваши коллеги из университета, стоящие на либеральных позициях, при этих словах иронично усмехнутся? Не принято сегодня так открыто о своем державном патриотизме.
У меня в голове постоянно как императив сидит изречение нашего выдающегося философа, историка и публициста Георгия Петровича Федотова, умершего на чужбине в 1951 году: «Мы должны изучать Россию, любовно вглядываться в ее черты, вырывать в ее земле закопанные клады».
Именно так: «клады», интеллектуально-научные «драгоценности». По этой причине, будучи в ряде случаев самым настоящим «копателем», я испытывал чувство гордости, если мне удавалось найти фрагменты русской и советской «геополитической Атлантиды», а найдя их, привлечь к ним внимание публики. Мне вообще хотелось раскачать нашего читателя, подрастерявшего за 90-е годы постыдного обезьянничанья перед Западом, засилья в стране соровских учебников и иноземных подходов к образованию, вызвать у него интерес к русской истории и культуре, пробудить чувство державности и патриотизма.
Возвращая из исторического забвения имена Ваших предшественников, важных для русской науки и культуры людей, вы делаете благородное дело. И даже одного этого хватило бы, чтобы почувствовать удовлетворение от свершенного. Но о чем Вам удалось впервые рассказать отечественной публике?
Для меня было важно выделить общеисторический контекст. Он позволил рассмотреть внутренние метаморфозы мысли на фоне перипетий истории Страны и Мира. Считаю, что это новый ракурс рассмотрения отечественной мысли в области геополитики, выделение которого позволяет говорить о новизне данного текста. Помогло мне в этом знакомство с научным направлением, все активнее пробивающим дорогу в нашей историографии – «Смутоведением». Поскольку, как становится все более понятным, Россия отличается особой цикличностью развития, своей особой «пульсацией» – когда невероятные взлеты и подъемы русского Духа (порой самые настоящие «Большие взрывы», сродни космическим) чередуются с падением страны чуть ли не в никуда, угасанием русских как великой нации и попытками мировых игроков установить над ней внешнее управление. В этой связи иные из авторов говорят, что переход из одного состояния в другое сопровождается неизменным чередованием «жуткого» Хаоса и «железного» Порядка, говорят о феномене чуда как главном двигателе русской истории и т.д.
К инновациям я бы отнес заполнение того пробела в знаниях, который все еще имеет место в отношении периода между 1930-м и 1990-м годами. Все наше знание здесь в основном сводилось к констатации того, что геополитика была запрещена, что Сталин, который-де никому ничем не давал заниматься, был злодеем и т.д. Это далеко не так. Но к этому выводу я пришел, лишь всерьез занявшись этим самым советским периодом. Я поставил перед собой задачу найти и «предъявить» общественности тех авторов, кто даже в то трудное время занимался освещением проблем геополитики и связанных с ней вопросов, или, по крайней мере, делал первые попытки их освещения. Здесь пришлось проделать большой объем розыскной работы, но я смог-таки найти тех советских ученых и специалистов (в основном это были географы, частью историки и публицисты), которые с начала 1970-х и вплоть до конца 1980-х гг. созда-вали соответствующий задел для «реабилитации» и возрождения отечественной военной геополитики в первые постперестроечные годы.
(Продолжение следует)
Беседовала Ольга Кондрашова, политический обозреватель