Наша воля не сломлена

Правительство Порошенко не смущает то, что бабушки приходят к «террористам» на блокпосты и приносят банки с парным молоком, называя ополченцев защитниками, а пацаны снабжают их сигаретами. «Сепаратисты» ходят с открытыми лицами, а украинские военные прячут их под балаклавами. Разве не парадокс?
44-летний Сергей из Луганска раньше никогда в боевых действиях не участвовал. Служба в армии у него была тишайшая, ни в спецназ, ни в ВДВ он не попал. Работал на заводе, растил детей — их у Сергея двое — и был вполне счастлив. Пока в жизнь его семьи, равно как и тысяч других украинцев, не вторгся Майдан.

— Мы не хотели столкновений, — уверяет Сергей. — До последнего пытались избежать кровопролития. Ходили на митинги протеста, строчили жалобы в ООН, собирали подписи под обращениями. Но тщетно. Это было как в страшном сне — в нашей родной Украине через 70 лет после Великой Отечественной войны поднял голову фашизм. Мы делали все, чтобы ему противостоять, но чувствовали: ситуация вот-вот выйдет из-под контроля…
Терпение Сергея и его единомышленников завершилось, когда начались обстрелы мирных городов и стали гибнуть гражданские люди. Он взял на заводе неоплачиваемый отпуск и вступил в ополчение. Сергея отправили на блокпост, где сначала вооружили резиновой дубинкой. Автомат он получил позднее. Ополченцы осматривали машины, чтобы не допустить ввоза оружия в ДНР, проверяли документы у подозрительных личностей, которые могли быть провокаторами, посылаемыми противником для разжигания войны. Пришлось и пострелять. В одной из стычек Сергей был тяжело ранен в спину.

— Бог уберег меня от смерти, — говорит он. — Значит, у него есть на меня планы. Догадываюсь, какие — я должен сражаться за освобождение родины от нацистов. Наша воля не сломлена. Дети мои сейчас в безопасности, и это радует, но в Украине остались жена и родители… в оккупации. Даже странно произносить это слово.
Спасибо российским братьям и сестрам.
Сергея долечивали в районной больнице Красносулинского района. По словам Николая Васильева, заведующего хирургическим отделением, до этого к ним раненые ополченцы не поступали. Примерно с месяц назад из пункта временного размещения (ПВР) в хирургическое отделение направили женщину, жительницу Украины, с осколочным ранением лица. Ей оказали помощь.
— И вдруг звонок из Министерства здравоохранения области: мол, к вам доставят 10 раненых ополченцев, — рассказывает Николай Николаевич. — Их прооперировали в донецком госпитале, но тамошние медики не могли обеспечить дальнейший лечебный процесс в связи с отсутствием воды, света, из-за нехватки медикаментов. Прибыло, правда, пять человек, а шестой появился самотеком, его привела местная жительница.

Один из раненых, житель Луганска Михаил, сетовал на свое невезение. Рассказывал, как за месяц до этого попал в заварушку, как два дня практически без перерыва его подразделение вело перестрелку с воинами Нацгвардии, автоматы и пулеметы раскалялись в руках. И ни единой царапины. А тут направился в разведку, надо было просто осмотреться на местности. Рядовое по сути мероприятие завершилось трагедией, ополченцы попали под гранатометный огонь. Многие погибли, а Михаил получил осколочные ранения живота, спины, ноги. Четыре дня лежал в Луганске в реанимации, на пятый пришел в себя и был переброшен в Донецк, в хирургическое отделение. А уже оттуда по гуманитарному коридору попал в Россию, в Красносулинский район.
— Хочется выразить огромную благодарность местным жителям, — говорит Михаил. — Мы, честно говоря, не рассчитывали на такое хорошее отношение, на теплый прием. Кто мы для россиян? Чужаки, по сути, иностранные граждане. И тем не менее и врачи, и медсестры возятся с нами так, словно мы им родные. Пациенты больницы снабжают нас продуктами, предметами гигиены. Мы получаем еду, одежду, все самое необходимое, и это очень кстати. Ладно, я — при мне был рюкзак с вещами, а вот Сергея привезли в больницу завернутого в одну простыню, другого имущества у него не осталось. И вот он одет, обут, сыт. Большое спасибо, российские братья и сестры!

Как это запретить русский язык?

Если человек отправляется на войну самостоятельно, а не по повестке, значит, у него есть причины сделать этот шаг. У каждого свои. 36-летний Александр из Донецка 12 лет проработал в шахте, зарабатывал неплохо, получил от государства квартиру. Они с женой считали себя обеспеченными людьми. Родили двух дочерей, старшей сейчас 8 лет, младшей — 2 года. Но война вторгается в жизнь и бедных, и богатых, она неразборчива. Александр и его супруга голосовали за создание Донецкой Народной Республики, думая, что так их проблемы разрешатся. Не разрешились.
— У меня отец украинец, мать русская, а мне говорят: «Надо запретить в Украине русский язык!» — горячится Александр. — Капают на мозги: «Россия виновата в наших бедах, от нее все зло. Россия напала на Украину, и мы должны стать в ряды ее освободителей!» И тут мы видим этих «освободителей»… Лица закрыты масками, едут на бэтээрах и наводят автоматы на наших детей, шутят так. Настоящие фашисты. Мой дед освобождал Европу от «коричневой чумы», он Берлин брал! Чем мы хуже своих дедов? Вот и взяли в руки оружие, когда ситуация того потребовала.

У Александра, как и у Михаила, множественные осколочные ранения. Но получил он их 2 августа, поэтому уже практически здоров. После выписки планирует вернуться в ополчение. К нынешнему перемирию он относится скептически. Уверен, что это такой хитрый маневр киевской власти, направленный на перегруппировку сил. Александр не верит, что фашисты так просто откажутся от своих планов. А значит, надо оружие держать под рукой, придется еще повоевать. Александр к этому готов, его воля тоже не сломлена.
Как сообщил Николай Васильев, из 6 ополченцев в настоящее время четверо направлены на реабилитацию в лечебно-профилактические учреждения, расположенные в центральных районах Российской Федерации. Двое пока остаются в хирургическом отделении красносулинской больницы. Один — в тяжелом состоянии из-за осложнений после ранения.
— Если надо, мы готовы принять новых раненых, — говорит Николай Николаевич. — И будем их лечить. Но я все-таки надеюсь, что восторжествует здравый смысл, что больше к нам не привезут людей, посеченных пулями и осколками. Убивать своего собрата — что может быть противоестественнее для человека? Это я не только как медик говорю…