Александр Водяник: «Дайте Ботсад нам, и мы сделаем из него конфетку!»

Директор развития — о новой концепции, образовательных программах, отношениях с городом и университетом.

Ростовский Ботанический сад снова упоминается как важный городской и областной объект. В начале мая стало известно о том, что он может быть включен в «Губернаторскую сотню инвестпроектов», и эту идею поддержал вице-губернатор Сергей Горбань. Что именно могут сад, ЮФУ и местные власти предложить друг другу, «МК на Дону» рассказал руководитель дирекции развития Ботанического сада Александр Водяник.

— Александр Рифатович, сейчас говорится о том, что программа развития Ботанического сада может войти в «Губернаторскую сотню инвестпроектов». Каково ваше отношение к этой инициативе?

— Это желание и мнение власти. У нас же, понимаете, какая уникальность нашего города? В других городах Ботсад борется с областной властью. У нас областная власть борется с университетом за Ботсад. Такой вот когнитивный диссонанс получается.

— И вы не считаете, что эта программа может помочь?

— Я мало того что так не считаю. Идея о включении Ботсада в сотню губернаторских проектов очень здрава и очень своевременна. Это, во-первых. Второе: десятилетиями доказано, в том числе, и на уровне ООН, что те города, где есть Ботсады, априори считаются более успешными. Содержание Ботсада — дорогое удовольствие. Собирание ботанической коллекции — занятие дороже, чем собирание дорогих автомобилей, алмазов или бриллиантов. Страна, у которой много ботанических садов, хороших и развитых, у нее индекс развития человеческого потенциала в экспоненте идет. Если в этом проекте все идет в норме, правильно, то тогда действия областной власти вписываются в мировой тренд.

— В таком случае какие инициативы Ботсад мог бы предложить городу как инвестпроект?

— Во всем мире ключевая функция Ботсадов — это просвещение. Чтобы обеспечить нормальную жизнь сада, в первую очередь нужно выйти в образовательные программы. Причем образовательная программа не в том узком смысле, в каком она рассматривается: школьники, студенты, аудитория, диплом… Идет речь об образовательных программах для населения. У нас есть проекты, как, например, в сфере озеленения. Разработка концепции нового, современного, ее ведение, развитие — это, в общем-то, отдельное направление, причем научное. Эту тему обозначил еще Сергей Иванович Горбань при своем визите: я хотел бы, я вижу, что Ботанический сад ЮФУ может принять активное участие в вопросах совершенствования озеленения. Вот только если Горбань имел в виду стратегию озеленения для города и области, то в университете это так поняли: о, мы питомником будем. Конечно, чтобы заниматься озеленением, нужно быть и промышленным питомником. А для этого нужно несколько мелочей: это деньги и технологии. Ни первого, ни второго в ЮФУ нет. А самое главное — времени. Потому что даже если сейчас весь университет соберется и станет сажать деревья, то первые саженцы вырастут не раньше, чем через 15 лет. У нас в университете до сих пор нет понимания того, для чего нужен Ботсад. Для кого-то Ботсад — это площадка для игры. В лапту там недавно играли. Почему бы не поиграть? С одной стороны, важное дело — сплочение студентов, организация свободного времени и так далее. Но, с другой стороны, каждому виду деятельности есть свое место, правильно? Оттого, чтобы эту лапту сделать на поляне перед ЮФУ, что-то изменилось бы, что ли? Наверное, нет.

— И все же в какой степени, по вашему мнению, Ботанический сад должен быть открытым для посетителей?

— Когда говорят: мы не будем пускать население в Ботсад, потому что люди там все вытопчут, я вообще не понимаю, о чем идет речь. Все сады в мире, начиная от Эфиопии и заканчивая Аляской, предназначены для просвещения населения в первую очередь. Никто не задается вопросом: почему у ростовского Ботсада площадь именно 160 га, а в тверском — 10, а в Йошкар-Оле — 80? Когда они создавались, можно было отводить хоть сколько, место позволяло. Площадь Ботанического сада рассчитывалась из количества его будущих посетителей. По международным нормам при нормальной работе Ботанический сад должны посещать 2/3 населения города, в котором он расположен. Люди еще до и после войны предполагали, что Ростов будет разрастаться, что когда-то в нем будет миллион и больше населения. И площадь рассчитывали так, чтобы коэффициент антропогенной нагрузки ему соответствовал. У нас сейчас населения 1 млн 200 тысяч, 2/3 — это 700—800 тысяч. Для того чтобы 800 тысяч в год прошли без ущерба для растений, площадь должна быть 160—170 га, в соответствии с формулой расчета антропогенной нагрузки на ту или иную территорию.

— Какие формы времяпрепровождения должны быть у населения в Ботаническом саду?

— Формы времяпрепровождения в Ботаническом саду всегда и во всех странах одни и те же — это просвещение. Что касается формы работы в просветительской сфере, для нормального Ботсада — это порядка ста образовательных программ. Одна из форм — экскурсия. А вообще, совокупность действий, которые совершаются в Ботаническом саду, объясняются одним иностранным словом — эдьютеймент. Это образование с развлечением. Ботсад и зоопарк являются яркими примерами территорий, где это применялось, применяется и должно применяться. Если мы берем нормальный зоопарк, нормальный Ботсад. Ботанический сад, как кино и театр, — это части так называемой экономики просвещения, или экономики внимания, любопытства. Музей — тоже из этой области экономики. И, кстати, Ботсады тоже являются музеями своего рода, в соответствии с решением Международной ассоциации музеев мира (ИКОМ). Мы уже два года об этом говорим, мы подготовили огромную кучу документов: как сделать, когда сделать, с кем сделать, откуда взять денег, как это встроить в областные программы, для населения, как и чем эти интересы мотивированы. Начиная от экономики, то есть для чего Ботсад живет. Как запустить, и как оно послужит, мы об этом знаем. Ведь пока мы не будем понимать, какая функциональная нагрузка лежит на этих 160 га, о чем-либо говорить — бесполезно. Наш Ботсад, он по всем характеристикам рельефа, климатической зоны, может быть красивым. Но…

— Расскажите о конкретных проектах, которые вы хотели бы воплотить в жизнь в ближайшем будущем?

— У нас есть шесть проектов. Мы не говорим, что мы делаем что-то новое, какой-то инновационный проект. Эти проекты уже в той или иной степени реализованы в рамках других ботсадов.

Та же самая садовая терапия работает. Уже столько раз сказано, что в ботанических садах должна быть садовая терапия для реабилитации инвалидов. Когда видишь, что люди с видимыми физическими недостатками могут делать невообразимые вещи. Самый яркий пример — это сады слепых. Когда человек не видит, но обладает более развитыми другими органами чувств, он создает эти сады. Но они имеют вид совершенно другой.
Я уже говорил про школьный сад. Есть государственная программа, по которой все школьники должны выходить на такую образовательную программу, как на прогулку. В нашем понимании это значит посадить школьников в автобус, вывезти в Кумженскую рощу: ну, мол, походите тут. Во всем мире школьники приходят, с ними проводят какие-то занятия. Рассказывают, как устроено растение, как выглядит его корневая система, как они размножаются, как его посадить можно, что потом с ним делать. Создаются овощные сады, чтобы дети знали, хоть что такое овощи, как они растут, что с ними делать, что такое органическая пища.
Когда мы говорим про альтернативную энергетику, это тоже есть в Минске. Там показываются модели солнечных панелей, которые там действительно работают. То есть вот солнце — ток идет, тут рядом электрический моторчик воду качает. В чем проблема? Можно ведь создать в школьном дворике такие разработки, чтобы дети знакомились, что такое альтернативная энергия. Что, оказывается, можно прыгать на батуте и вырабатывать энергию или всунуть в яблоко два электрода и зарядить смартфон.

Еще. Два года назад немцы нам предлагали восстановить коллекцию роз, бесплатно. Потому что они помнят, кто такой Алексей Кондратьевич Коваленко, что был такой у нас специалист, который создал коллекцию роз в Ростове. Она заняла второе место в Европе в свое время. Они готовы все восполнить, готовы нам привезти все в память об Алексее Кондратьевиче: выбирайте. И что? Это ж работать надо, выкапывать…

А плодовый сад. У нас Ботсад имеет одну из крупнейших коллекций плодовых. Во всем мире, в нашей стране, в том же МГУ, старые плодовые сады — это как фамильное золото. У нас — снести! Не представляет научной ценности! Я про Запад вообще молчу, у них это как национальное достояние. Это же праздники. Праздник цветения яблок, например.
Во всех ботсадах в медовых районах созданы музеи меда. И они демонстрируют в интерактивной форме всю технологию производства меда и медовых продуктов. Это очень интересно. И с растениями, и с пчелами, с насекомыми. И так далее. Это интересно, и это ж деньги приносит, потому что за это люди платят.

С учетом того что каждая экспозиция по-разному выглядит в каждый сезон, то, по существу, там интересно быть и летом, и зимой, и весной, и осенью. А зимой делается праздник света, когда кроны подсвечивают разными формами подсветки. Это, в общем, мировая тенденция, делать праздник света. В чем проблема?

— Можете привести примеры городов в России или за рубежом, чей опыт вы бы хотели видеть у нас?

— Да, пожалуйста. Ботанический сад МГУ, один из старейших в стране Ботанический сад на проспекте Мира. Яркий пример университетского, вузовского Ботанического сада. И он самоокупаемый при цене за билет 120 рублей. И когда вы заходите в Ботанический сад МГУ, вас там встречают. И человек в Ботсаду не должен быть бесхозным. Ботсад — это пространство, на котором просвещают людей, им объясняют, им рассказывают, им показывают. Вот разница в идеологии, во внимании. Могу и другой пример привести, просто этот — самый явный. Новочеркасск. Частный Ботанический сад Александра Толоконикова. Человек за свои деньги создал Ботанический сад, и это одно из любимых мест новочеркасцев. То есть один человек, вдумайтесь, создал Ботанический сад, пусть на 30 соток, который является, скажем так, приятным для всего населения Новочеркасска.

— А у нас представители бизнеса участвуют в помощи Ботаническому саду?

— С нами готовы работать. Но кому помогать? Приведу один пример. Вот, буквально на прошлой неделе было официальное предложение в рамках потенциального выхода в сотню губернаторских проектов от корейской диаспоры. Это было предложение в форме подарка. Традиционный для Южной Кореи ход — где у них консульство, они создают корейский парк, обычно в Ботсаду. И учитывая, что у нас планируется корейское консульство, одно из трех в стране, Ростову они решили сделать такой же подарок: создать в Ботсаду парк. Что действительно очень хорошо, и очень интересно, и важно. Это могло бы быть знаковым событием. Ну а что произошло дальше? После официального предложения корейской диаспоры к официальному визиту корейской делегации в университете ответили: мы пока думаем, мы пока не знаем… Естественно, приезжает корейская делегация, и этот момент в протокол не вносят. Понятно почему: если владелец не хочет…
Да, есть достаточно много бизнесменов, которые хотят участвовать в восстановлении сада. Бизнес участвует тогда, когда есть четкое понимание, для чего это делается. То есть мы говорим: дайте нам Ботсад, мы из него завтра конфетку сделаем. А складывается вид собаки на сене. Причем Горбань при последнем визите показал: Ботсад — это имидж и нравственный климат области. Да, это было сказано ради включения в губернаторскую сотню. Но университет на это не отреагировал вообще никак. Как раз буквально через неделю после этого случилась история с корейской делегацией. Вопрос стоит уже в таком плане: зачем вам это надо? Область знает, зачем Ботсад нужен области, и город знает. Университет — нет.

Источник: "МК на Дону"