Шолохова трижды пытались убить при жизни и бессчетное количество раз после смерти

«Мелеховский двор - на самом краю хутора…».  Первая фраза самого знаменитого русского романа советских времен. Вот он этот хутор – Базки, как раз через Дон напротив Вешенской. Вот  этот двор, буйно заросший сиренью. С трепетом открываем старую скрипучую дверь , проходим в залу и останавливаемся в недоумении- посреди  небольшой по нынешним временам комнаты –надгробие. Надпись "Ермаков Харлампий Васильевич. Прототипу главного героя «Тихого Дона» . Лихому рубаке и отчаянно храброму человеку. 1891 - 1927 гг. Вечная Вам память" Нашу съемочную группу Ростовской кинохроники – режиссера Романа Розенблита и оператора Виктора Уколова  сопровождает внучка Ермакова. Спрашиваем, почему надгробие - и  здесь . Милиция сняла. Сказали - нечего белому офицеру памятники ставить.

И Розенблит , и Уколов много раз снимали Михаила Александровича Шолохова, беседовали с ним.  Но и они  впервые в мелеховском  курене. Для меня же все происходящее сродни чуда. За подслеповатыми  окнами дома, по половицам которого бегал  самый известный в мире  донской казак,  –май   1990- ого  года.  Вся страна готовиться отметить юбилей классика, сделавшего его героем романа,  и вдруг – милиция запретила. 

Накануне поездки в  Вешенскую просмотрела прессу. В который раз переливание из пустого в порожнее - кто написал «Тихий Дон»… Но у меня в руках уникальные материалы из архива ростовского КГБ, раскрытого как раз в канун юбилея.   Трагедия донского казачества в четырех томах уголовного дела. Среди  материалов   послужной список Харлампия Васильевича Ермакова, названного в романе Григорием Мелеховым. Уже в ходе прочтения обнаружила удивительное обстоятельство - Шолохов даже не менял номера частей, в которых воевал Ермаков,  просто перенес факты из жизни Харлампия Васильевича на страницы романа.  Ничего выдумывать не пришлось.  Последняя дата , высеченная на памятнике - 1927год  - была  как раз понятна. В третьем томе уголовного дела я обнаружила  документ  о приведении в исполнении приговора: летом этого года, как раз когда Шолохов повез в Москву первую книгу «Тихого Дона»,  Григорий  Мелехов был расстрелян в Миллеровской тюрьме. С того времени путаюсь: говорю то Мелехов, то Ермаков. Для меня это один и тот же человек.  Вот и Михаил Александрович,  предвидя этот факт, всю жизнь заметал его следы, рассказывая журналистам и «шолохоедам»,-  так он называл многочисленных исследователей своего творчества, -  о якобы многочисленных прототипах Мелехова. За то, что  поставил  белого офицера в центр своей казачьей эпопеи, по тем временам можно было поплатиться не только свободой, но и жизнью.

Собственно, всю свою жизнь с молодости он ходил по лезвию бритвы. В его автобиографии   есть эпизод о встрече с Нестором Махно. Будущий писатель был захвачен в плен, его допрашивал сам командующий, который вместо расстрела  распорядился отпустить юношу, сказав напоследок: «Пусть меня добрым словом вспоминает!» Долгое время эта история считалась выдумкой, однако недавно нашлись документы, которые свидетельствуют, что это событие действительно имело место.

Более известен эпизод, когда Шолохова, написавшего в Москву о беспределе,  или  как тогда говорили о перегибах, творящихся на Дону,  приговорили   в Ростове к аресту и расстрелу. Писателю удалось тогда оторваться от преследователей и попасть к Сталину. Вот как об этом «Российской газете»  говорила дочь писателя Светлана: «Сталин его спас. Не разрешил посадить, расстрелять. Многих выпустили из тюрем в Вешенском районе после заступничества отца.»

 О третьей попытке убить писателя нашей съемочной группе рассказала уже вдова Михаила Александровича - Мария Петровна Шолохова:

- Позвонил руководитель ОГПУ Генрих Ягода, с которым они были знакомы, и пригласил к себе: «Приезжай, Миша, посидим, выпьем, поговорим». На углу большого стола с откинутой скатертью стояли откупоренная бутылка водки и банка шпрот. Генрих Григорьевич наполнил рюмки, чокнулись. Шолохов выпил, а Ягода и говорит: «Что-то неважно я себя чувствую, пожалуй, не буду пить. Давай в другой раз встретимся, тебя отвезут». Шолохов подцепил вилкой шпротинку, закусил и уехал. В машине ему стало плохо. Резкая боль в желудке… Шофёр же, ни о чём не спрашивая, повёз его в больницу ОГПУ. 
Там – сразу же на операционный стол. Собрались врачи, просят подписать согласие на операцию. Шолохов взглянул на врачей и внезапно под одной из белых шапочек увидел выразительные глаза молодой женщины, показывающие: не надо! Он  отказался подписать и остался жив.

Но вернемся в майские дни 1990 года. Сижу в архиве  КГБ. В  руках  уголовное  дело  Харлампия Ермакова, приговоренного к расстрелу за участие в Вешенском восстании. Эта тюремная фотография в фас и профиль последняя , сделанная при жизни. Нигде  вы об этом не прочтете, но сгубила Григория слабость к женскому полу. Арестовали его после четвертой женитьбы  по доносу третьей  брошенной жены, Поляковой. 
Ее донос в материалах дела. Листаю дальше . Прошение на имя председателя Ростовского областного суда Извариной о реабилитации отца Х.В.Ермакова. Подписано – Пелагея Харлампиевна Шевченко, дочь. Она же и получала бумагу о реабилитации. Надо же, Пелагея , Полюшка. Как в романе.  Документ датирован 62-м годом. Жива? Кидаюсь к дежурному – есть ли связь с Вешками? Есть. Вешенский дежурный развеивает все сомнения : жива Пелагея Харлампиевна, человек в Вешках уважаемый , заслуженная учительница.   Собственно с этого и началась наша командировка в Вешенский район.

Поразительно, но это была единственная съемка Пелагеи Харлампиевны. Черные как смоль волосы с проседью, пронзительные глаза, нос с горбинкой в ермаковскую породу. Ее свидетельства самые ценные. Пелагея  Харлампиевна последняя , кто видел Харлампия Васильевича живым.  Ей было 17 лет, когда ей позволили  проститься с отцом в Миллеровской тюрьме.

После ее рассказа никаких сомнений относительно того, кто и как писал «Тихий Дон» не остается. Она была свидетелем многочасовых  бесед отца и Михаила Александровича. Да и в Вешках все знали, что  Григорий Мелехов списан с Харлампия . И внешность, и повадки, как и вся жизнь. Зачем тогда весь этот подлый литературоведческий детектив ? Зачем все эти виртуальные попытки убить писателя Шолохова?   В чем их смысл? Только в том, чтобы доказать, что русский парень не может  так писать?  Вся эта почти вековая возня никак не сопрягается со здравым смыслом, но странным образом напоминает происходящее в наши дни.