«АХ, ЧТО-ТО МНЕ НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО Я НЕ ПАЛ В БОЮ…» Письмо в редакцию Владимир ШУЛЕПОВА , десятиклассник гимназии юных исследователей..

28/04/2010 - 09:38
Читать u-f.ru на

Рассказ о моем прадеде, сержанте Владимире Петровиче Блинове

«…А, может, надо просто помнить долг –
От первого мгновенья до последнего…»
Роберт Рождественский.

«Я призвал бы нашу молодежь бережно относиться ко всему, что связано с Великой Отечественной войной. Очень нужно изучать военный опыт, собирать документы, создавать музеи и сооружать монументы, не забывать памятные даты и славные имена. Но особенно важно помнить: среди нас живут бывшие солдаты».
Маршал Георгий Жуков.

Приближается День Победы, праздник, который порохом пропах. 65-я годовщина. Где-то там, в книгах и фильмах, разрывы снарядов, кровь и смерть. А в моем Ростове – мир. Как дорого заплатили за него наши деды и прадеды – миллионами жизней. Поэтому он, День Великой Победы, живет в каждой семье, в каждом сердце. Как и десятки и сотни моих сверстников, с красным флажком в руке и гвардейской ленточкой в петлице, я пойду на Театральную площадь, чтобы прикоснуться к боевой истории моей Великой Страны, чтобы поклониться ветеранам.
Подвиг ваш бессмертен.
У Владимира Высоцкого есть пронизывающие душу строчки. Бывалый солдат перед атакой окидывает взором своих товарищей. Быстрая, как полет пули, мысль: кто до первой дойдет переправы, кто до самой Победы дойдет…
Мой прадед, сержант Владимир Петрович Блинов, до Победы дошел. Правда…

ЛЕГКОЕ ЗАДАНИЕ
Холодная зима 1943-го года. Чуть потрескивают от мороза ветки деревьев. Совсем неподалеку, рукой подать, скованный льдом Днепр. Глубокая ночь. Чуть поодаль едва заметен силуэт часового. В блиндаже спят усталые солдаты. А разведгруппе не до сна. Через каких-нибудь полчаса им идти на тот берег. Берег, занятый немцами. За «языком».
Напряженные последние минуты. Надо проверить все – автоматы, ножи, маскхалаты. Дружно попрыгали – не звякнет ли что-либо? В тылу врага никаких непредвиденных случайностей быть не должно. За любую оплошность можно заплатить жизнью. И, что, может быть, для них важнее – срывом боевого задания.
Дружная, проверенная разведгруппа. Их одиннадцать человек. Среди них – мой прадед. Задание сегодня, на первый взгляд, легкое – притащить любого «языка». Любого. Не надо лазить по тылам, выискивая какого-либо офицерика (от майора и выше) или штабиста с планшетом, набитым важными документами. На этот раз можно притащить с той стороны просто солдата. Так решили командиры. А раз решили, значит, так тому и быть.
К моему прадеду подходит старшина. Он тихо говорит о том, что с ними пойдет двенадцатый – молоденький парнишка. Его совсем недавно с пополнением прислали в разведроту. Прадед вздыхает, что-то ему не нравится. Старшина успокаивает его: «Володя, работа у вас сегодня простая. Быстро сбегаете на тот берег, а к рассвету, даст Бог, вернетесь. Все будет хорошо. Мальчишку надо где-то «обкатывать», сейчас подходящий случай. Пусть набирается опыта. Присматривай за ним».
И они пошли в ночь. Их было двенадцать.

ПОДКОВА НА ТРОПЕ
Пока все шло так, как хотелось разведчикам. Участок фронта спокойный, наши давно не тревожили фрицев, и те привыкли к тишине, временное затишье им явно нравилось. Небо заволокло тучами. Разведгруппа бесшумно скользила по днепровскому льду. Где-то в глубине обороны периодически постреливали немцы – так, чтобы успокоить самих себя. Время от времени справа и слева пускали осветительные ракеты.
Безо всяких приключений добрались до вражеского берега, поросшего деревьями и кустарником. Высокие сугробы, немецких часовых не видно. Вообще ни души. Шагов через пятьдесят наткнулись на тропу. Видно было – ходят по ней часто. И тут их ждала первая неожиданность «легкого задания». Не успели наши ребята пошептаться, чтобы определить план действий, как услышали голоса. Немецкая речь. Три фрица топали совершенно не таясь, один из них, средний, фонариком освещал утоптанную в снегу тропинку. Видимо, патруль.
Мой прадед, сержант Блинов, среагировал мгновенно. Повинуясь его жестам, группа привычно разбилась на два маленьких отряда, растворилась в снегу справа и слева от тропы. Своеобразная подкова, которая, казалось бы, притягивала немцев. Не пришлось ни ждать, ни мерзнуть. Он успел подумать: повезло, сейчас те трое подойдут, мы бесшумно снимем их и...
И вдруг оказалось так, что в этой суматохе, короткой неразберихе в центре подковы оказался тот самый молоденький, впервые оказавшийся во вражеском тылу парнишка. Он замер совсем рядом с тропинкой, так вышло. Еще одно непредвиденное обстоятельство. Фрицы были уже в нескольких шагах, луч фонарика беззаботно бежал впереди патруля по утоптанному снегу. И тут необстрелянному мальчишке показалось, что немец светит прямо ему в лицо. Прямо в лицо! И он не выдержал, вскочил и нажал на спуск автомата. Резкая очередь разорвала ночь на две половины, в первой – то, что было, во второй – то, что будет теперь. А что могло быть? Немец, тот с фонариком, рухнул на снег, те, кто был рядом с ним, опешили, испугались, даже выстрелить не успели. Разведчики добили одного из них, второго оглушили, спеленали. Быстро разобрали чужие документы, оружие, ракетницу.
Все, можно было уходить.

ОБРАТНАЯ ДОРОГА
И опять легкие тени заскользили по надежному льду Днепра. Скорее, скорее, пока там, за их спинами не пришли в себя. Спросонья что ли, фашисты не сразу поняли – откуда автоматная очередь, что за стрельба. Где-то в глубине раздались выстрелы, пулеметная очередь – случайная? В мглистом небе повисло несколько ракет, но пока далеко, пока безопасно. Разведчики бежали к своему берегу, судьба была к ним благосклонна, оставались считанные метры до спасения, до надежного укрытия.
Но только опытные солдаты знали, что последний шаг – он трудный самый. А мальчонка, тот самый, который впервые побывал в тылу врага и благополучно возвращался назад, к своим, был переполнен неведомым доселе ликованием. Задание выполнено, все живы и возвращаются домой. И родной дом, теплая землянка – вот они, ближе близкого.
И еще одна трагическая случайность, последняя. Когда разведчики наспех распределяли фашистское оружие, трофеи, которые следовало унести с собой, мальчишке досталась… немецкая ракетница. И не в силах справиться с победным ликованием, не отдавая себе отчета в том, что делает, он поднял ее и выстрелил в небо. Ракета зависла, и стало светло, как днем. Теперь маскхалаты не спасали. Наши разведчики, все двенадцать, и один пленный, которого они волокли, были, как на ладони.
Через мгновение фашисты открыли прицельный огонь. Стреляли по ним – не добежавшим до спасительного берега каких-нибудь двадцать метров.

БОЛЬ ГОСПИТАЛЯ
Трое наших солдат остались лежать на днепровском льду. Остальные рассредоточились в прибрежных кустах. Бросать своих невозможно. Живыми или мертвыми, они должны были вернуться в свое подразделение. Вытаскивать бойцов нужно быстро, пока не рассвело. Вытащили, при этом немцы ранили еще троих наших разведчиков. Один из них – мой прадед, сержант Владимир Петрович Блинов. Пуля попала ему в левую ногу.
Что было потом? Бесконечная боль, и ничего кроме боли. Санинструктор, лазарет, госпиталь, операционный стол. Хирурги пытались сделать все возможное, чтобы сохранить… большую часть ноги. Не получилось. Гангрена, новая операция, еще одна. Кровоточащая культя – всего двадцать сантиметров. Моему прадеду, сержанту Владимиру Петровичу Блинову, награжденному орденом Боевого Красного Знамени, в ту пору было двадцать лет.
Палата, чужие лица и бесконечная боль, ничего кроме боли. Он решил, что жить больше незачем. Ждал удобного случая. Товарищи по палате думали иначе. Они по очереди дежурили возле кровати моего прадеда, заглядывали в его широко раскрытые сухие глаза, периодически проверяли – не спрятал ли он под подушку случайно добытые кусочек бритвы или стекла, которыми можно…

ПАРАД ПОБЕДЫ
Собственно, вот и весь рассказ о легком задании разведчика Владимира Петровича Блинова. Сегодня ему 86 лет. Ходит на костылях, руки слабеют, но он не сдается. Приспособить на короткую культю отечественный протез не удалось, а немецкий, удобный, стоит для него, ветерана, слишком дорого. Часто беспокоит изношенное колено. Иногда не может спать из-за того, что невыносимо болит нога – левая, та, которой давно нет.
Несколько лет назад, мой отец, журналист, повез нас 9-го мая на Театральную площадь Ростова. Мы подъехали с северной стороны, оставили машину на стоянке, подошли к самой трибуне. Парад Победы, боевая техника, чеканный шаг гвардейского строя. От всего этого – мурашки по коже. Ничего этого мой прадед не видел. Зрителей было много, пробиться сквозь их ряды было практически невозможно. Он молча стоял и смотрел в их спины.
И тогда мой отец совершил… Предъявив журналистское удостоверение, он поднялся на трибуну, подошел к группе генералов и что-то сказал им. И они, ветераны, увешанные боевыми орденами, пригласили моего прадеда на трибуну.
Он поднялся по крутой лестнице, хотя это было не просто. Генералы почтительно пропустили его вперед. Сержант Владимир Петрович Блинов в штатской одежде стоял рядом с командующим СКВО Геннадием Николаевичем Трошиным в самом центре трибуны. Старый солдат будто принимал Парад Победы. Генералы отдавали честь, а он просто стол, опираясь на деревянные костыли.
И мне вдруг показалось, что рядом с моим прадедом стоят, должны стоять все те, кто не вернулся из военного, огненного ада. Советские воины – пехотинцы, моряки, летчики, артиллеристы, саперы… Все те, кто освобождал Москву, Сталинград, Ленинград, бил фашистов на Курской дуге, под Ржевом, Смоленском, Харьковом и Ростовом, гнал врага до самого Берлина. Кто до первой дошел переправы, кто до самой Победы дошел! Все те, кто не пожалел своей жизни ради нашего сегодняшнего мирного неба.
А про себя повторяю строчки Булата Окуджавы, которые написаны будто специально про моего прадеда, сержанта Владимира Петровича Блинова:
«Ах, что-то мне не верится, что я не пал в бою.
А может быть, подстреленный, давно живу в раю…»

Автор: Сергей САХАРКОВ