ЕС вслед за ГТС. Новая энергетическая стратегия Киева и Брюсселя предполагает интеграцию Украины в Евросоюз
Вслед за реализацией экономического проекта модернизации газотранспортной системы (ГТС) Украины следует ожидать появления нового политического проекта – интеграции украинского государства в Европейский союз (ЕС). В пользу этого свидетельствует, как логика энергетических конфликтов между Киевом и Москвой последних лет (заложниками которых оказывались европейские государства), так и стремление Евросоюза обеспечить свою энергетическую безопасность, в том числе и на уровне транзита энергоресурсов из России.
Потрясшие Кремль мартовские «сепаратные» переговоры между украинскими лидерами и руководством Евросоюза на донорской конференции по модернизации украинской ГТС в Брюсселе, безусловно, выходят за рамки сугубо технологического и экономического проекта. Кредит ЕС в 2,6 млрд. долларов, предоставляемый Киеву на радикальное обновление газотранспортной системы, имеет не только отраслевое измерение. Гораздо более существенно его политическое измерение. Ведь речь идет о фактическом переходе украинской ГТС под контроль Евросоюза и, соответственно, о провале российских планов по «аннексии» украинского трубопроводного транзита (через механизм российско-германской «аренды»). И, похоже, именно разрушение этих планов Кремля и «Газпрома» лежало в основе брюссельского решения по украинской ГТС.
То, что история с кредитом в 2,6 млрд. долларов Киеву требует и предполагает политическое продолжение, на наш взгляд, очевидно. Наивно полагать, что руководство ЕС согласилось выделить средства на технологическую модернизацию украинской трубопроводной системы исключительно по технологическим причинам (изношенность труб и оборудования, высокие технические риски транзитной «нитки» и т.д.). Ведь до сих пор европейские потребители испытывали не технологические проблемы с получением российского газа через Украину, а проблемы политические, связанные с отсутствием консенсуса между московскими и киевскими элитами и очевидным стремлением Кремля максимально подчинить себе украинский транзит. В этой ситуации для Брюсселя является гораздо более важной задачей политическая модернизация украинской газотранспортной системы, чем ее техническое обновление.
Учитывая это, вряд ли стоит надеяться на то, что европейские кредиторы Киева, приступив к реализации проекта модернизации ГТС, ограничатся исключительно ремонтом труб и техническим переоснащением компрессорных станций. Ведь в этом случае амбиции «Газпрома» лишь усилятся – получить под контроль РФ отремонтированную на европейские деньги украинскую газотранспортную систему будет еще более привлекательно. И можно не сомневаться, что Кремль еще больше активизирует контакты с немецкими партнерами, убеждая Берлин в необходимости «на двоих», в обход других европейских союзников, «прибрать к рукам» украинскую ГТС. Нет нужды говорить о том, что такая стратегия Москвы, ориентированная на поиск «слабого звена» в Евросоюзе, не только угрожает суверенитету украинского энерготранзита, но и провоцирует негативные политические тенденции внутри ЕС.
Все это дает основания предполагать, что вслед за технологической модернизацией украинской трубопроводной системы, Евросоюз предпримет и политические меры для удержания обновленной ГТС под европейским, а не российским контролем. В нынешних условиях едва ни не единственным надежным механизмом решения этой проблемы является начало процедуры вступления Украины в Европейский союз.
На наш взгляд, есть веские основания полагать, что европейские и – шире – атлантические элиты поддержат проект быстрого принятия Украины в ЕС. Ведь интеграция Киева в Евросоюз позволит достичь сразу нескольких стратегических целей для Брюсселя и Вашингтона.
Во-первых, в отличие от вступления в НАТО, сюжет интеграции Украины в Евросоюз выглядит более перспективным и привлекательным для украинского общественного мнения. Служить в натовской украинской армии и умирать где-нибудь в Ираке или Афганистане сейчас хотят не многие. А вот «жить в Европе» вряд ли откажутся даже податливые на кремлевскую пропаганду украинские граждане из Крыма и восточных областей «незалежной». Перспектива вступления в ЕС, таким образом, снимет крайне болезненную для киевских элит проблему единства страны. У Москвы в этом случае просто не окажется убедительных аргументов для провоцирования сепаратистских настроений в Крыму и на востоке Украины. В результате идея европейской интеграции становится для Киева еще и проектом «сохранения Украины» - как единого государства.
Во-вторых, через проект интеграции Украины в Евросоюз США и их партнеры по НАТО получат возможность решить в свою пользу «проблему Севастополя» и окончательного изгнания российского Черноморского флота с крымского плацдарма. При этом вряд ли стоит ожидать массового протеста пророссийски настроенных жителей Севастополя и других крымских городов: «европейский дом» для них окажется наверняка гораздо более привлекательным, чем жизнь по соседству с далеко не всегда гостеприимным «российским домом».
В-третьих, интеграция Украины в Евросоюз значительно повысит уровень энергетической безопасности европейских государств. Что бы не говорили сейчас кремлевские политики, намекая на возможность сокращения поставок газа через украинский транзит, иного пути извлечения надежной и огромной финансовой прибыли у «Газпрома» нет, и в обозримом будущем не появится. Продавать же газ в Европу Москва будет в основном через украинскую территорию. Однако в случае принятия Киева в ЕС, разговаривать с украинскими властями руководители «Газпрома» уже не смогут столь же надменно, как сейчас. Соответственно, и европейские потребители газа будут чувствовать себя более спокойно, чем сегодня.
В-четвертых, интеграция Украины в Евросоюз и модернизация национальной ГТС поставят под вопрос продолжение российско-германского энергетического диалога, во всяком случае, в том его виде, в каком он сложился в путинско-шредерскую эпоху. Если модернизированный украинский транзит превратиться в главный энергетический нерв Евросоюза, то Берлину станет менее интересным участие и в проекте «Северный поток». А это поставит под большой вопрос реализацию и других альтернативных энергетических проектов Москвы, озвученных в последние годы. В результате, евроинтеграция Украины способна привести к охлаждению отношений между Россией и Германией.
Наконец, в-пятых, принятие Украины в Евросоюз еще больше укрепит в ЕС американские позиции (очевидно, что Киев будет еще одним надежным союзником Вашингтона в Европе). Это позволяет говорить о том, что в стратегическом отношении Соединенные Штаты заинтересованы в принятии Украины в европейское сообщество. А раз так, то американская поддержка соответствующей киевской или брюссельской инициативе гарантирована.
Идея появления проекта вступления Украины в Евросоюз отнюдь не кажется фантастической. Ведь членами ЕС уже стали страны Балтии, которые по своему экономическому потенциалу значительно уступают украинскому. Кроме этого, продолжающийся мировой кризис может сделать более гибкими критерии принятия новых членов в Евросоюз (тем более, что и в самом ЕС наблюдается падение основных экономических и социальных показателей).
Наконец, нельзя забывать, что – и это самое главное – энергетическая безопасность и гарантированные поставки энергоносителей являются важнейшим условием неизбежного посткризисного экономического подъема европейских государств. А гарантией энергетической безопасности ЕС является абсолютная надежность и предсказуемость энергетического транзита, который в силу исторических причин является в основном украинским. И ради достижения этой стратегической цели – обеспечения своей энергетической безопасности – европейские государства вполне способны закрыть глаза на некоторые несоответствия нынешней Украины официальным критериям членства в Евросоюзе.