ПРЕМЬЕР СЛАВЯНСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ
В Ингушетии новый премьер-министр. После того, как 16 октября 2009 года президент республики Юнус-бек Евкуров внес кандидатуру Алексея Воробьева на утверждение парламента, депутаты Народного собрания 20 октября практически единогласно (воздержались только двое) одобрили новое кадровое решение. Новое правительство с новым премьером должно быть сформировано до конца месяца. Напомним, что прежний кабинет министров во главе с Рашидом Гайсановым было отправлено в отставку 5 октября нынешнего года. Официальная мотивация решения Евкурова - недовольство экономической политикой республиканского правительства «Я недоволен показателями социально-экономического состояния республики, особенно состоянием дел в агропромышленном комплексе», - заявил Евкуров, отправляя в отставку Рашида Гайсанова. До кадрового решения по персоне главы правительства Евкурова в августе нынешнего года отправил в отставку вице-премьера Ингушетии Руслана Цечоева, а также некоторых других чиновников рангом пониже.
Поскольку сегодня маленькая северокавказская республика находится в центре внимания большой российской аудитории, любая информация об Ингушетии уже в силу самого факта своего происхождения привлекает внимание. Не стало исключением и новое кадровое решение, тем паче, что утвержденный Народным собранием премьер-министр позиционирует себя, как сторонник «твердой линии» по наведению порядка и искоренению коррупции. В интервью газете «Взгляд» Алексей Воробьев заявил, что в его правительстве будут работать исключительно «достойные, честные и неподкупные люди, непримиримые борцы с коррупцией». Остроты ситуации добавляет и «пятый пункт» нового премьера (в советское время в анкетах этот пункт идентифицировал «национальность» анкетируемого), на котором следует остановиться более подробно.
Приход во власть в Ингушетии нового главы республиканского правительства снова продемонстрировал не слишком приглядный факт: наши знания о Северном Кавказе (самом проблемном регионе страны) далеки не просто от совершенства, но и от минимальной степени адекватности. Отвечая на вопросы журналистов о возможных достоинствах нового премьера, автору статьи пришлось многократно опровергать два тезиса. Суть первого такова: новый руководитель представляет «нетитульную» национальность, а потому у республики есть шанс на то, что неформальные связи (так называемые кланы) будут ослаблены. Второй тезис - есть логическое продолжение первого.
Он базируется на представлении о том, что региональная коррупция может быть побеждена с помощью московских «варягов» (или сторонних людей русского происхождения). Не будем говорить о том, что такого рода тезисы сильно попахивают примордиализмом с расистским душком, поскольку основываются на представлении об имманентной склонности кавказских народов (понимаемых, как нечто неизменное едва ли не со средневековых времен) к непотизму, взяточничеству и прочим нелицеприятным делам и о той же имманентной честности русских. Впрочем, не будем слишком сильно ругать журналистов. Данные тезисы - не просто следствие неудовлетворительных представлений о Кавказе (хотя встает вопрос, как управлять этим российским регионом, если не власти, а граждане страны не вполне адекватно представляют его, считая чеченцев, дагестанцев или ингушей чем-то вроде нежелательных иностранцев).
Такие представления культивируются, начиная с самых верхов. Вспомним любое совещание самого высокого уровня о коррупции или проблемах безопасности на Северном Кавказе. Они начинаются с того, что уровень коррупции в этом регионе «самый высокий», а сама территория размером в 7 республик и два края рассматривается, как некий политико-этнографический заповедник, лишь косвенно связанный с общероссийской проблематикой. В этой связи борцам за «национальную гордость великороссов» хотелось бы дать совет оглядеться окрест и внимательнее изучить деятельность местных или региональных администраций любого российского региона, чтобы понять простую истину: коррупция- это не следствие какой-то особой кавказской клановости и тем более «ментальности». Северный Кавказ - неотъемлемая часть России и увы, не только российской Конституции, но и российского административного рынка со всеми вытекающими последствиями. А потому рассчитывать, что приход «варяга» сам по себе исправит ситуацию, не просто наивно, но и непрофессионально. Тем более, что «варяги» нетитульной национальности в той же Ингушетии уже работали. И продолжают работать, занимая далеко не последние в республике посты.
В 1993-1997 гг. вице-президентом при Руслане Аушеве (первом руководителе республики) был Борис Агапов. Он проработал в этой должности до того, как Народное собрание в мае 1997 года упразднило эту должность. Заметим, второе лицо республики было выходцем из «силовых структур» (эта мода, заметим попутно, не при Путине появилась). До вице-президентской работы Агапов служил в пограничных войсках, пройдя путь до должности заместителя командующего, начальника главного оперативного управления. Затем уже при Мурате Зязикове 30 сентября 2002 года республиканский парламент проголосовал за утверждение главой правительства Виктора Алексенцева (указ о его назначении тогдашний президент подписал 26 августа). Алексенцев проработал на этом посту до лета 2003 года. Заметим, что выходец из Ставропольского края Алексенцев до своего назначения на пост премьера правительства Ингушетии работал заместителем председателя правительства Чеченской республики (с января 2001 года). И сегодня помимо Воробьева русские занимают властные посты в республике далеко не самого последнего уровня. После увольнения с поста министра внутренних дел Руслана Мейриева в августе нынешнего года (в связи с терактом в Назрани 17 августа 20009 года) в республике фактически было введено внешнее милицейское управление. Функции главы республиканского МВД были возложены на Валерия Жернова, однако куратором работы МВД Ингушетии стал Аркадий Еделев, заместитель федерального министра внутренних дел. Помимо этого в руках «варягов» находятся такие посты, как председатель Верховного суда (Михаил Задворнов), прокурор (Юрий Турыгин), глава администрации (Владимир Борщев). Стало ли в республике безопаснее от этого? Думается, что только чтение сводок из Ингушетии сделает ответ на этот вопрос не слишком очевидным. 20 октября стало известно об обнаружении в Назрановском районе тайника с оружием, а за день до того в селе Плиево был застрелен местный житель. Не прекращаются инциденты, связанные с нападением на работников правоохранительных структур. 17 октября был ранен лейтенант милиции в селении Малгобекского района, а 20 октября был обстрелян автомобиль сотрудника Назрановского ГОВД.
И это притом, что результаты голосования на первых в постсоветской истории выборах местного уровня в Ингушетии были для «партии власти» самыми благоприятными. Согласно официальным данным единороссы получили мандаты во всех 45 избирательных округах. При этом явка составила 82%, а в целом по республике «Единая Россия» набрала 72,3% голосов (уже спасибо, что не 93%!). Конечно же, есть и те, кто критикует и оспаривает и методику организации выборов, и их результаты. Об этом заявляли лидеры республиканских НПО. В конце концов, как сказал российский премьер, после выборов «всегда есть недовольные». Однако снова итоги выборов в северокавказском субъекте не имеют сколько-нибудь серьезного влияния на безопасность и представляют собой какое-то параллельное измерение.
Таким образом, ключевой проблемой Северного Кавказа не является пресловутый «пятый пункт». Особенно в условиях «властной вертикали», когда любого главу региона не так уже легко заменить другим более правильным представителем бюрократической корпорации. Готов заранее согласиться с тем, что новый премьер (который, по словам многих, неплохо сработался, начиная с прошлого года с Юнус-беком Евкуровым) действительно хочет перемен и является хорошим профессионалом.
Однако «точечное» уничтожение коррупции и повышение уровня безопасности без изменения общего контекста не под силу даже самым блестящим профессионалам. Для улучшения ситуации на Кавказе должны меняться нынешние социальные реалии (которые делают привлекательным экстремистскую деятельность) не только в маленькой республике, но и в целом в России. Вопрос же о том, хорош или плох «варяг» ставиться не должен. Единственным критерием для получения управленческого поста должен становиться не пресловутый «пятый пункт», а профессиональные качества человека. И если уж говорить о необходимости преодолевать кавказскую «клановость» (которая не изучена адекватно и с академической, и с прикладной точки зрения), то делать это надо не только путем десантирования русских из Москвы или Ставрополя (тем более возможности для этого объективно ограничены). Гораздо перспективней со стратегической точки зрения - кропотливая и скрупулезная работы по формированию новой современной элиты из местных жителей. Элиты, которая соответствовала бы задачам модернизации страны в целом и была бы готова к работе не только на сельском или районном, но и на общероссийском уровне (и это было бы очень важно и позитивно для Кавказа и для страны в целом).
Таким образом, если и проводить кадровое «десантирование», то оно должно быть не однонаправленным. Увы, но со времени распада СССР в этом направлении ничего не было сделано. Как результат, отсутствие кадровой «скамейки запасных» в кавказских республиках и споры о том, какая кровь лучше сработает в управлении.