Александр Шохин:"Конец полный. Всё будет хорошо!"

У финансовой системы России большой запас прочности.
VII Международный инвестиционный форум «Сочи-2008» пришелся на самый разгар экономических и политических мировых катаклизмов – обвал фондового рынка, банковский кризис, одной из причин которого, как отмечают многие эксперты, для России стал и военный конфликт на Юге России, спровоцированный Грузией. Тема мирового финансового кризиса стала, что называется, отправной точкой на южном форуме, в работе которого принимал участие премьер РФ Владимир Путин. Свою точку зрения относительно происходящих событий высказал и Александр Николаевич ШОХИН, президент РСПП России, в эксклюзивном интервью «ЮФ».
– Ситуация действительно тревожная. Но при этом надо подчеркнуть активную роль регуляторов, которые поставляют ликвидность в тех объемах, в которых нуждается рынок. Другое дело, что далеко не все банки эту ликвидность получат. Выделено свыше 3 трлн рублей – ВТБ, СБРФ Газпромбанку – с учетом того, что полученные ими средства будут транслироваться на средние, малые банки. Но малые банки вряд ли эти средства получат. Скорее, эти три банка будут расходовать полученные деньги по собственному усмотрению, у них есть свои проблемы, они их будут решать в первую очередь.
В то же время главная причина нынешних тревог, понятно, связана с провалами американского рынка. Мы видели на протяжении последних нескольких дней, что, как только открывался американский рынок – российский сразу падал. И самое большое падение было связано с банкротством инвестиционного банка «Лемон Бразерс», который входил в группу ведущих инвестиционных банков США. Потрясение было по всему миру – от азиатских рынков, через Россию, до Европы. Безусловно, надо иметь в виду, что политическая ситуация, обострение на Кавказе повлияло в большей степени на российский рынок, чем глобальный финансовый американский кризис.
– Каким образом? Поясните, пожалуйста.
– Прежде всего, это связано с тем, что основные фонды, которые инвестировали в российские компании – американские или британские – «побежали» из России. По крайней мере, те фонды, которые зарегистрированы в США или Великобритании и управляемы оттуда.
Здесь надо иметь в виду, что эти две страны самые активные, что называется, борцы за демократию, и в российско-грузинском конфликте они активно поддерживали Грузию. И в ситуации, когда и британские и американские финансовые институты зависят сегодня от поддержки властей, мы видели, как национализировались по факту банки этих стран. И национализация для них стала спасением и возможностью расплатиться по долгам. Мы видели также, что от того, дают ли кредиты власти США тем или иным финансовым структурам для того, чтобы они выкарабкались из кризиса или не дают, зависит их судьба. Они или банкротились, или выживали.
Поэтому, конечно, многие финансовые институты, мягко говоря, прислушиваются к явным или не явным рекомендациям своих правительств – иметь дело с Россией или нет. Вывести деньги из России и получить поддержку от своих властей либо столкнуться с проблемами. Это первое. Второе, что необходимо иметь в виду: вывод денег из России одновременно – ситуация для многих стран сегодня характерная. Многие инвесторы уходят в кэш-наличность, выходят из акций, поскольку рынок акций сегодня очень волатилен – неустойчив. Поэтому мы имеем здесь как системную, так и частную проблему. Проблему, связанную не с тем, что инвесторы очень напугались ситуации с Грузией, а связанную, в первую очередь, с тем, что инвесторы лояльны по отношению к своим правительствам, прежде всего, американские фонды, а во-вторых, надо иметь в виду, что инвесторы и не понимают, чем закончится дело.
Всё время идут разговоры то о санкциях относительно России, то поднимается вопрос о перевооружении Грузии и может возникнуть повторение пройденного – новые военные действия. Поэтому, условно говоря, элемент неопределенности присутствует.
Политические риски стали повышаться. И хотя ни одно из рейтинговых агентств не изменило своих рейтингов и политические риски не увеличивались, тем не менее, есть еще психология, и если элемент неопределенности высокий, то многие пытаются его решить в свою пользу.
– Что, на ваш взгляд, необходимо было предпринимать?
– Безусловно, у российской финансовой системы большой запас прочности, что и продемонстрировано. Безусловно, десять лет назад такого запаса прочности не было. И сейчас власть долго, на мой взгляд, дольше, чем надо, поразмышляв, приняла правильное решение – поддержать, в частности, фондовый рынок и ликвидность банковской системы. Центробанк и Минфин выделяют полтора триллиона рублей на поддержку ликвидности банковской системы и полтриллиона – на так называемые байбеки – на скупку акций российских компаний.
– Нет ли риска для тех, кто будет приобретать акции?
– Дело в том, что в настоящее время многие российские компании подешевели так, что покупать их безопасно. Они не могут дальше упасть. К примеру, если рыночная цена какой-либо компании или банка ниже его уставного капитала, ниже тех реальных активов, которые есть у этой структуры, то можете смело покупать акции этой компании на рынке. Так как затем продать их можно дороже, опять же, по рыночной цене, как физический актив. И государство правильно решило, что сейчас надо покупать акции, чтобы затем продать и заработать.
Правда, я не уверен в том, что государству напрямую надо было покупать. Это как бы не совсем рыночная конструкция. Можно было дать кредит сильным игрокам – крупному бизнесу, которые в нынешней кризисной ситуации чувствуют себя комфортно, они уже могли бы, исходя из своих рыночных предпочтений, покупать акции тех компаний, которые они считают для себя наиболее привлекательными, перспективными, несмотря на большое падение.
В этом случае правительство не рисковало бы, кредитуя крупные компании, у которых есть реальное обеспечение и возможность вернуть эти кредиты, а рисковали бы уже сами компании, которые складывались бы в конкретных игроков рынка в том числе, недооцененных рынков.
Здесь замечу, что та схема, которая избрана сегодня, что-то очень похоже на американскую схему.
– Вы считаете, что российские власти в какой-то степени следуют действиям, предпринимаемым американскими властями?
– На мой взгляд, ситуация сложилась так: если бы американские власти не национализировали «Фредди Мак» и «Фанни Мэй» – два ипотечных агентства, если бы они не национализировали бы, по сути, «Эй Джи» – крупнейшую в мире страховую компанию, российская власть тоже не решилась бы на такие действия, считая их нерыночными. Если самая либеральная в мире экономика – американская – идет по этому пути, то даже наш либерал Алексей Леонидович Кудрин понял, что ему есть куда отступать. Хотя раньше он думал, что ему отступать некуда…
– Каковы, на ваш взгляд, политические последствия так называемой национализации?
– Минуточку. Национализация рыночная – это покупка акций на рынке, это – условно – не принуждение к госсобственности, как часто мы видели ранее, когда на частный бизнес оказывалось силовое рейдерское давление. Сейчас частный бизнес сам идет в объятия государства, для него передача пакета акций взамен поддержки ликвидности и так далее – это как бы спасение.
Но вновь замечу, что не совсем правильно, что правительство напрямую хочет покупать акции проблемных компаний, можно было бы это делать через частные устойчивые компании, кредитуя их. Ведь когда стоял вопрос о спасении банка «Лемон Бразерс», известно, что несколько финансовых структур, в частности, банк развития Южной Кореи, «Барклай-банк» и «Банк оф Америка» просили кредиты у властей США на покупку акций, в одиночку они не решались взять на себя такую ношу. Объем долгов был большой, и им не хватало наличности. То есть по схеме: дайте нам кредит, мы вытянем банк, потом расплатимся. На мой взгляд, глупость американских властей в том, что они дали обвалиться «Лемон Бразерс», не дав кредит тем частным структурам, которые хотели его купить. И нам надо было бы действовать, как я сказал выше, – дать денег крупным бизнес-стуктурам.
Но еще более правильно было бы, на мой взгляд, чтобы этим занималось какое-то агентство.

– Что вы имеете в виду?
– Например, агентство, управляющее фондом национального благосостояния. Но его у нас нет, поэтому, возможно, его срочно надо создавать. Возможно, Пенсионный фонд мог бы покупать, как отдельный институт. Если бы государство, к тому же, выделило ему деньги на покупку активов. Если даже не существует в его Уставе подобного пункта, в кризисной ситуации такой пункт можно было бы внести и перерегистрировать.
Тогда Пенсионному фонду, к примеру, бюджет выделяет деньги не на дефицит, не на покрытие дефицита, а на покупку актива, который станет активом Фонда, который он продаст, когда ему нечем будет платить пенсии. Тогда уже схема приватизации этих активов понятна сразу. То есть пенсионный фонд купил актив, и он ему нужен только для того, чтобы обеспечить финансовое благополучие системы выплат.
– Вы считаете, если бы Пенсионный фонд купил акции проблемных сегодня предприятий-банкротов, то здесь бы выиграли пенсионеры?
– Пенсионный фонд бы выиграл, но у него нет денег на приобретение акций. В отличие от частных компаний. Государство могло бы его инвестировать, дать денег из фонда национального благосостояния.
Но, повторюсь, государственных инвестиционных институтов у нас нет. Поэтому государству приходится выбирать: либо частным инвесторам давать кредиты, либо самому покупать. К сожалению, выбран самый простой способ – государству самому покупать
Но, в принципе, эта схема поддержки ликвидности, поддержки фондового рынка, на мой взгляд, в состоянии удержать рынок, главное, чтобы потом разобраться, что называется, с последствиями.
– Чем грозит населению сложившаяся на фондовом рынке ситуация?
– Она угрожает прежде всего тем гражданам, которые стали квалифицированными инвесторами и начали вкладывать в акции. Если вы вложились в акции, имея излишки сверх дохода, подождите полгода-год, и стоимость ваших акций выйдет на прежний уровень с плюсом.
Что касается тех, кто вложил средства в депозиты банковские, особенно в регионах, в недвижимость, они вообще могут спать спокойно. Проблемы возникли у тех банков, которые «завязаны» на внешних заимствованиях или работают на «межбанке» и зависят от этих источников.