Оценки бывшему полпреду…

Журнал «Эксперт» рассуждает о том, сколь успешной была деятельность Дмитрия Козака на Кавказе, высказываются самые разные мнения. Северный Кавказ и сегодня самый проблемный регион России, и сегодня тут весьма напряженная обстановка, и сегодня тут случаются теракты, и сегодня проблема Чечни не выглядит окончательно решенной, и сегодня тут убивают и похищают людей, а любая искра может вызвать самое серьезное обострение межнациональных отношений, причем как в «русском» Ставропольском крае, так и в самих кавказских республиках (карачаевцы и черкесы, кабардинцы и балкарцы, ингуши и осетины — напряжение в этих точках не спадает). Однако на момент назначения Козака ситуация на Северном Кавказе описывалась совсем другими словами. Выдавливаемые из Чечни бандиты перенесли пространство противостояния на весь Северный Кавказ. Волна терактов прошла по всем республикам, ряды боевиков в массовом порядке пополняли местные жители. Сегодня мы говорим об обострении в Ингушетии, о том, что ситуация там очень напряженная и грозит выйти из-под контроля, но тогда, в 2004−м, она уже вышла из-под контроля. Боевики просто захватили республику, хозяйничали в ней целый день и ушли оттуда героями практически без потерь. Сегодня много говорят о нестабильности в Дагестане, но если посмотреть статьи, датированные 2005 годом, то разница станет ощутимой: тогда, после нескольких месяцев террористического наката, даже не настроенным сгущать краски наблюдателям казалось, что республика неминуемо взорвется и большой крови не избежать. Большой крови избежать удалось, и не только в Дагестане. Кавказ сегодня не тот, что три года назад. Это уже не регион катастрофы (в том числе социальной — благосостояние населения значительно выросло, начала выстраиваться полноценная инфраструктура). И в этом явно есть заслуга и Дмитрия Козака. Одной из главных причин успехов бандитов и общей дестабилизации на Кавказе были чрезвычайные злоупотребления правящих кланов и глубокий разрыв между бесконтрольными элитами и населением. С одной стороны, правящие кланы были единственной очевидной опорой и гарантами стабильности, с другой — именно они и стали причиной дестабилизации. Замкнутый круг, который нельзя просто разорвать. И все-таки за три года пребывания Козака в должности постпреда в большинстве северокавказских республик сменились властные элиты — почти все, казалось бы, несменяемые руководители республик были заменены. При этом результат вышел скорее промежуточный — Козаку удалось сбить температуру и убрать наиболее острые симптомы, но болезнь осталась. Власть национальных кланов не разрушена, произошла их перегруппировка — где-то они поменялись местами, где-то выдвинули новых, более современных людей. Возвращение Дмитрия Козака в этой ситуации может быть воспринято и как «конец ссылки»: свою миссию он выполнил. И как выведение из-под удара — теперь обострение на Северном Кавказе будет списано уже не на него. И как возвращение в большую игру российской политики. Назначение Козака сразу было воспринято как заявка на нового преемника. Многие аналитики заговорили о том, что именно он, а не Зубков, — настоящий преемник и именно постепенное выдвижение Козака и есть главная цель всей комбинации со сменой правительства. Умные люди и раньше не списывали Козака с президентских счетов, но гадать о преемнике в нынешней ситуации — дурной тон. Однако если у Путина и правда есть какие-то планы включения Козака в большую политическую игру, то вывести его с Кавказа — очень правильное и ответственное решение. Кавказ по сути единственное место, где отдельные группы (какие бы цели они ни преследовали) могут реально взять инициативу в свои руки и влиять на будущее России и ее власти. В такой ситуации стартовать в большую политику непосредственно с Кавказа очень опасно, причем не для того, кто стартует (на этом как раз можно сделать неплохой пиар), а для самого региона и общей стабильности в стране. Соблазн предвыборной атаки на Северный Кавказ — механизм провокаций уже отработан в Дагестане, Ставрополе, Ингушетии — и без того велик, и усиливать его ставкой на фигуру, непосредственно связанную с регионом, — большой риск.