Главный приз фестиваля документального кино в Екатеринбурге взял фильм «Инокиня»
В Екатеринбурге прошел 22-й открытый фестиваль документального кино «Россия». Фестиваль подтвердил свою декларированную в паспорте открытость делом: семь из двадцати девяти его конкурсных фильмов — почти четверть программы — прибыли из ближнего зарубежья: Белоруссии, Литвы, Кыргызстана и Молдовы, а в жюри под командованием киноведа Сергея Лазарука нашлось место армянскому, литовскому и белорусскому представительству.
Это жюри постановило, что у нашей новой документалистики женское лицо: три из шести премированных картин сделаны женщинами-режиссерами, в титрах еще двух женщины значатся продюсерами, да и операторскую награду присудили за работу в двух фильмах, поставленных опять-таки женщинами. Главный приз получился женским вдвойне: им удостоили белорусского режиссера Галину Адамович за «Инокиню» — историю музыканта Ирины Денисовой, которая оставила светскую жизнь, приняла постриг и в такой перемене участи, вызванной острыми обстоятельствами личной жизни, обрела себя.
Географическая и культурная открытость «России» не обеспечила ее программе беспрецедентных художественных открытий, и коронованная «Инокиня» таковым тоже не является, весьма кротко следуя канону фильма-портрета и продвигаясь к своему финалу порой совсем уж исхоженными драматургическими тропами. На этот упрек, однако, можно возразить, что добровольный отказ режиссера от амбиций властного повествователя продиктован важными смыслами самой истории, которая не в последнюю очередь — о маленькой личной войне сильной женщины со своей гордыней.
С другой стороны, режиссеру Алексею Вахрушеву, победившему с «Книгой тундры» в номинации «полнометражный фильм», авторское смирение не помешало проявить художественную силу и изощренность — в прозрачных, внешне простых, совершенно не экзальтированных формах. Под смирением я имею в виду такой способ существования человека с киноаппаратом, что ни человека, ни его аппарата уже как бы и нет, они не ощутимы, а взгляд — есть, и личное чувство — тоже. Вахрушев миру чукчей не чужак, он обживает его с камерой в руках уже второй десяток лет, но именно в этой новейшей киноповести о людях на своей земле и об их жизни в непреложном и суровом, веками испытанном природном законе он как автор осуществился убедительней всего.
Случаем полной и, я бы даже сказал, оголтелой противоположности таким установкам наблюдателя, заинтересованного течением реальной жизни, стала вызвавшая острейшие фестивальные споры и проигнорированная жюри «Катя Креналинова» — дипломная работа Александры Лихачевой, вгиковской ученицы Алексея Учителя. Юную черноглазую Катю так достали мать с отчимом, что она взяла да и подожгла их дом, подперев дверь снаружи, а теперь расхаживает задумчиво по пепелищу и в кабинете следователя с улыбочками излагает свое понимание жизни.
В этом понимании нет места жалости ни к сожженной ею родне, ни к другим подобным им «бессмысленным», коптящим небо человеческим существам, в дома к которым Катя, будь ее воля, тоже запустила бы красного петуха. Такой вот вызывающий заявлен в фильме характер, такой у него сюжет. Смотреть это весьма занимательно, к тому же «Катя», спасибо ей, весьма коротка и отнимает менее получаса — в отличие от большинства конкурсных фильмов, разбухших зачастую необоснованно, а порой и катастрофично для них же самих. Только к документальному кино эта «Катя» не имеет вообще никакого отношения, даже к реконструкции: юный режиссер Лихачева не умеет скрыть игровое происхождение своего кино — плода бойких фантазий совсем даже не бесталанной девушки, заинтересовавшейся другой девушкой, тоже яркой, и сочинившей для нее провокационный фильм.
Как бы там ни было, в смысловой смычке с «Инокиней» дикая «Катя» работает что надо: обе они — два женских лица 22-й екатеринбургской «России». Да и России тоже.
vedomosti.ru