Ростовский врач на Южном полюсе
Анестезиолог-реаниматолог из БСМП и отец троих детей Данил Симчук решил подзаработать на квартиру... в Антарктиде. На ближайший год он — врач станции «Восток», про которую писали романы и снимали голливудские фильмы
Пока семья ждет Данила в Батайске, он остался на зимовку там, где не водятся даже пингвины: 1260 километров до морского побережья, пустынная сухость и рекордные морозы. Антарктическая станция «Восток» славится самыми тяжелыми климатическими условиями на Земле. Она же — самая близкая к Южному полюсу. А еще Восток — это название доисторического озера, у берега которого стоит станция. Сейчас, чтобы взять пробу воды, в которой, возможно, сохранились формы жизни, существовавшей миллионы лет назад, исследователи пробурили 4-километровую толщу льда насквозь. А мне, чтобы взять интервью у Данила, не пришлось даже предпринимать особых усилий. Мы просто списались в социальной сети.
— Скажи, как мы сейчас разговариваем? Откуда у вас интернет? Какой он? — первый вопрос возник у меня как-то сам собой.
— Интернет тормозной, — откровенно ответил Данил. — NASA запустила атмосферные зонды с передающими станциями. Так что с семьей общаюсь в сети или по IP-телефонии. Звонок идет сначала в Питер, потом уже в Батайск. Есть и спутниковый, но он дорогой — 3,5 доллара в минуту.
— А как же становятся врачами антарктических экспедиций?
— Я попал сюда через друга-хирурга. Он 2 года назад был в Антарктиде. Нашел сайт питерского Института Арктики и Антарктики, написал резюме, прошел медкомиссию, дождался отправки — и все.
— Наверное, туда дикий конкурс?..
— Нет, конкурса нет. Мало кто на такое решается.
— А почему решился ты? Романтические мотивы? Или все же материальные?
— Конечно, хотелось побывать здесь. Но больше материальные.
— И сколько же платят в Антарктиде? Сумма на руки выдается по окончании поездки или ежемесячно, как на обычной работе?
— Я не имею права говорить об этом. Таковы условия. А вся переписка читается.
— Но, насколько я знаю, твоя главная цель — приобрести жилье...
— Не волнуйся, на жилье все равно не хватит. Столько сейчас не платят.
— А есть ли какие-нибудь деньги с собой? Нужны ли они вообще там?
— Зачем? Магазинов у нас нет. У чилийцев на берегу есть станция — там целый городок. Вот у них, может, и есть.
— И сколько же еще продлится твоя экспедиция?
— Зимовка длится год. 8 ноября мы на ледоколе «Академик Федоров» вышли из Питера. Было две остановки — одна в Германии, в порту Бремерхафена, вторая в Кейптауне, ЮАР. Из Кейптауна пришли в Антарктиду на станцию «Прогресс», далее самолетом канадские пилоты закинули нас на станцию «Восток». Здесь я с 27 декабря.
— Сколько вас там человек?
— Сейчас около 35. Но большая часть скоро улетит. Останутся 12, среди которых я.
— Место, где вы живете, похоже на казарму или у вас есть отдельные комнаты?
— У зимовщиков — отдельные комнаты. У тех, кто приезжает, — трехместные. Они живут в другом помещении, на станции их несколько. Им здесь всего 2 месяца приходится быть, они надоесть друг другу не успевают.
— Но у вас хороший коллектив? О чем вы вообще разговариваете, последнее время, о чем спорите?
— Коллектив нормальный собрался. Но все равно тяжело. Ты хочешь узнать, как живется людям за 15 000 километров от дома, без семей, где, в случае чего, им никто не поможет. Может и крыша съехать.
— А у вас есть телевизор? Можно скачать фильм с торрента?
— Фильм будет качаться дня три. Телевизор есть, в кают-компании. Показывает «Первый канал» — регулярно обсуждаем новости с Донбасса. Еще есть бильярд, пинг-понг, тренажерка...
— А душ, туалет?
— Баню топят раз в неделю. Туалеты — био.
— А можно ли заказать что-нибудь привезти следующим самолетом?
— Каждый килограмм груза учитывается. Сейчас к нам на станцию журналисты приехали. Если бы не они, мы бы еще 5—6 мешков картошки захватили. Пока лето, летный сезон. На днях должно быть еще три рейса, если погода позволит. Потом температура опустится до -80, наступит полярная ночь и никакие самолеты уже не полетят. Доставка грузов на «Восток» вообще очень дорогая. Самолет летит 4,5 часа на купол, постоянно в гору. По суше от соседней станции «Мирный» идут 2 недели — и это сейчас, на немецких тягачах. А раньше ходили на «Харьковчанках»: полтора месяца уходило на всего лишь 1500 км. Ты пойми, мы на зимовке, будем сидеть здесь 10 месяцев. Может быть, понадобится провести операцию, не дай Бог, без которой больной умрет. За эти 10 месяцев к нам на помощь никто не придет.
— А есть ли на станции необходимая медицинская техника и препараты?
— Да, с этим проблем никаких.
— Приходилось ли тебе уже работать как врачу? Ты — единственный врач на станции?
— Нас двое: я и хирург. Он — старший врач. Здесь нехватка кислорода как на высоте 5000, а это высота Эльбруса. Низкое давление — около 400 мм ртутного столба при норме больше 700 мм ртутного столба. Так что горную болезнь никто не отменял. От нее и лечим — уменьшаем отек мозга. Еще сухо, как в пустыне, слизистые оболочки сохнут.
— Что делаешь в остальное время?
— Есть разные станционные дела, которые делают все, даже начальник. Надо заготовить снега в таялку, расчищать периодически станцию от снега, таскать бочки на полосу для самолета.
— А режим дня? Есть подъем-отбой?
— По ситуации. По графику встают только те, кто ведет исследования.
— Вода — только талая?
— Нарезаем снег электропилой, таскаем в таялку, включаем ТЭН, и снег тает.
— А на чем готовите? Что вы вообще едите?
— Еда готовится на электроплите. Отопление — только электрическое. У нас стоят дизель-генераторы.
— А солнечные батареи?
— Насмешил. Тут ведь полгода день, а полгода ночь...
— И что же вы едите?
— Мясо, рыба, колбасы замороженные. Есть еще свежие овощи и фрукты — их покупают в Кейптауне. Но в основном, конечно, все консервированное.
— А что алкоголь, курение?
— Алкоголь — только по праздникам. У нас же тоже есть свои праздники: Новый год, дни рождения, День полярника, 23 Февраля, 8 Марта... Спиртное завозят в рамках государственного обеспечения, все официально. Табак и трубку я покупал сам, в Кейптауне.
— На 8 Марта есть кого поздравлять?
— Женщин у нас нет. Все обычно женам звонят.
— Немного о политике. Насколько Россия самостоятельна в Антарктиде? Может ли, например, ваша база прожить без содействия иностранных коллег?
— Наша база и существует без помощи иностранных коллег. Мы — самая труднодоступная станция. Озеро Восток — одно такое большое и интересное в Антарктиде, но на нем трудятся российские ученые. И поэтому никакого духа соперничества здесь нет.
Источник: МК на Дону