Почему в ростовских тюрьмах били, бьют и будут бить. История "вора в гламуре"
Послесловие к беспределу в ростовской колонии №10:
Как я защищал вора в законе
КОММЕНТАРИЙ НЕПОСТОРОННЕГО
Позволю себе нехороший каламбур: на недавнем происшествии в ростовской колонии общего режима «оттоптались» все, кому не лень. Разумеется, включая самих «виновников торжества» - пятерых офицеров, которые 4 апреля этого года в кабинете отдела безопасности от всей души «отмолотили» 19-летнего Шамиля Магамадова, осуждённого на три с половиной года и этапированного в ИК-10 из Новочеркасского следственного изолятора №3. А может быть, они вовсе и не молотили, а сеяли разумное, доброе, вечное ласковым кулаком и тяжёлым кованым сапогом? На криминальном арго в таких случаях любят говорить – «с особой нежностью»…
Всю эту невинную сцену сугубо воспитательного характера мудрые менторы в подробностях увековечили на видеокамеру – что, несомненно, свидетельствует об их высоком интеллектуальном развитии. А затем кто-то из доброхотов (не исключаю даже, что это был один из «чечёточников» на чужих почках) выложил на ю-тьюб.
Дальше всё известно: пятерых фигурантов арестовали, против них возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного пунктами «а, б» части 3 статьи 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением насилия и специальных средств). Максимальное наказание - 10 лет лишения свободы. (Против шестого – «оператора» – обвинений не выдвинули).
И чего опять к этой истории возвращаться? Было-прошло, быльём поросло…
Увы, не могу молчать, как любила выражаться Большая Медведица пера – босоногий граф Лев Николаич Толстой. Потому что ничего не прошло, и быльём ничего не порастёт. Говорю это как человек, ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ отдавший системе исполнения наказаний – или, как нынче принято её называть, пенитенциарной системе. Я был сотрудником и редактором газеты для осуждённых Ростовской области, объездил все донские тюрьмы, изоляторы, СИЗО (и даже лечебно-трудовые профилактории, когда они существовали). Среди моих друзей – как сотрудники мест лишения свободы, так и бывшие осуждённые. Я являюсь одним из крупнейших специалистов в области российской криминальной истории, субкультуры и особенно уголовно-арестантского жаргона.
Смею надеяться, что эти скромные заметки «по поводу» не лишены любопытства и практического смысла.
«МЕНТ – КОНВОЙНИКУ НЕ КЕНТ»
Для начала замечу, что правовая безграмотность отечественных журналистов давно уже переходит все мыслимые и немыслимые границы. Оставим в стороне такие мелочи, как популярный в своё время термин «смертный приговор». Ну, нет в юриспруденции такого понятия, как «смертный приговор». Есть приговор ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ и ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ. Да Бог с ним, это ещё можно стерпеть. Другое дело, когда известный литературный критик Татьяна Иванова с чистым сердцем (и незамутнённым рассудком, надо думать) сообщает, что некий гражданин «получил приговор» сроком в несколько лет лишения свободы. Хотя приговор «получить» невозможно: приговор ВЫНОСЯТ, а вот срок – ПОЛУЧАЮТ.
Не сочтите этот лингвистический экскурс за «лирическое отступление». Репортёрская безграмотность имеет к нашей теме непосредственное отношение. Позволю себе процитировать несколько сообщений о «ростовской бойне».
Вот одно: «После появления видеозаписи 27 ноября на видеохостинге YouTube, делом заинтересовался Следственный комитет. Выяснилось, что на записи запечатлена «деятельность» шестерых охранников (в кадр попали только трое) исправительной колонии № 10, которые зверски избили заключённого руками и ногами за отказ сдавать в стирку шапку».
Заметим, что «заключённых» в России нет со времён расформирования ГУЛАГа (в 1957 году). С тех пор речь идёт об ОСУЖДЁННЫХ. Но это такая мелочь, возразят мне. Ведь в обиходе всё равно принято называть лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, заключёнными или даже зэками… Это – мелкие придирки.
В некотором смысле с этим можно согласиться. Когда слово употребляется в разговорном контексте. Я и сам в таких случаях использую термины "арестанты", "зона" и т.п. Но нередко «невинная» безграмотность приводит к более серьёзным ошибкам, которые уже можно назвать принципиальными. Например, в цитированном выше отрывке говорится о том, что осуждённого якобы избивали «охранники». В другом сообщении встречаем вариант не менее нелепый: «В Ростове-на-Дону установлены личности конвоиров, которые зверски избивали осуждённого и снимали пытки на видеокамеру». Охранники превратились в «конвойников». В третьем материалы утверждается, что над осуждённым издевались «надзиратели».
Вы и на этот раз спрашиваете – «да какая разница»?! Придётся пояснить особо. Дело в том, что арестованы не какие-нибудь «охранники», а ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОФИЦЕРСКИЙ СОСТАВ КОЛОНИИ, причём во главе С ЗАМЕСТИТЕЛЕМ НАЧАЛЬНИКА УЧРЕЖДЕНИЯ! Уголовное дело возбуждено в отношении бывшего заместителя начальника ИК-10 Владимира Кобзаря, бывшего оперуполномоченного оперативного отдела Максима Даньшина, оперуполномоченного оперативного отдела Николая Овчинникова, инспектора-дежурного по жилой зоне дежурной части отдела безопасности Алексея Сафронова и инспектора отдела безопасности Вадима Семенникова. Повторяю ещё раз: все они – не рядовые «конвойники», а офицеры, которые отвечают за безопасность и оперативную обстановку в колонии.
До начала 1990-х годов в советских «зонах» (позволю себе такое просторечие) существовала поговорка: «Мент – конвойнику не кент». Это были два разных мира. «Конвойники», то есть сотрудники внутренних войск, охраняли внешний периметр мест лишения свободы, «менты» властвовали внутри. Хотя форму носили одну – цвета хаки, но дистанцию соблюдать старались. Сейчас всё смешалось в дурдоме Облонских. «Конвойников» подчинили «ментам», места лишения свободы переподчинили министерству юстиции – и в результате всё превратилось в одну большую «мусАрню»…
«ОФИЦЕРЫ, МУСОРЯНЕ…»
Только не надо думать, что бардак и беспредел в отечественной пенитенциарной системе возникли в постперестроечные времена. Нет, физическое и моральное насилие над арестантами, их избиение и унижение – это давняя, крепкая национальная традиция. Ведёт она начало с старорусских острогов, с царской каторги, продолжается и расцветает в ГУЛАГе, благоухает во время хрущёвской «оттепели» (именно с лёгкой руки Никиты Кукурузного приняты такие драконовские законы в отношении осуждённых, что Сталин кажется добрым дедушкой Мазаем) – и так далее, вплоть до дня сегодняшнего.
Могу свидетельствовать хоть на Библии, хоть на Коране, хоть на уголовно-исполнительном кодексе.
Вспоминаю 1987 и последующие годы, когда стал редактором газеты для осуждённых и переименовал её из «Голоса совести» в «Тюрьму и волю». До этого времени я мог вмешиваться в события лишь в отдельных случаях – и то на меня смотрели как на юродивого.
Вот та же десятая колония на Гниловской времён, когда «хозяином» здесь был Юрий Хачатурович Хлиян. Вместе с оперативником мы осматриваем территорию. Один из арестантов сидит на корточках, красит бордюр. Рядом – ведро с белой краской. Оперативник тихо подкрадывается сзади – и со всей дури даёт арестанту мощнейшего пинка! Тот летит вперёд, ведро переворачивается, парень испуганно вскакивает, весь в белой краске… Опер – хохочет.
-Ты что? Зачем? – ошеломлённо спрашиваю его.
-Пусть своё место знает, падло! – рыгочет капитан.
Став редактором во время перестройки, я начал поднимать в газете и такие острые темы. Московское начальство меня поддерживало, зато для местного я стал главным врагом. То и дело меня таскали на «ковёр», грозили, воспитывали, увещевали… Интеллигентный сотрудник отдела воспитательной работы, Дмитрий Алексеевич, внушал: «Саша, не витай в облаках! Это – совершенно иной, жестокий, зверский мир. Зачастую осуждённый просто сам хочет, чтобы ему дали в морду! Это как бы проверка: настоящий начальник перед ним или размазня. Если дашь слабину – они тебя растопчут». Замполит одной из колоний прямо заявил: «Да если я запрещу бить зэков, у меня же все офицеры разбегутся!».
Но били не только сотрудники. «Кумовья» (режимники и оперативники) набирали для себя штат «членов самодеятельных организаций осуждённых» - среди арестантского сообщества такие «отступники» получали название «козлы», «красные», «вязаные» (носили красные повязки) и проч. Их ненавидели больше, чем сотрудников колоний. Этим «полицаям» из СДП – секции дисциплины и правопорядка (позднее СПП – секция профилактики правонарушений) дозволялось избивать «непокорных» самым жестоким образом. Чтобы сам офицер «руки не марал». Когда я написал о таких порядках, царивших в Азовской воспитательной колонии, начальник управления вызвал меня к себя и сказал: «Всё это – чистая правда. Но больше писать об этом – не смей!».
И всё же скажу одно: В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ подобного скотства было НА ПОРЯДКИ МЕНЬШЕ. Во всяком случае, люди в офицерских погонах старались не опускаться до того, чтобы лично заниматься экзекуциями осуждённых. Это – чистая правда. Было много исключений, однако в то время в правоохранительные органы шёл всё-таки довольно строгий отбор. В 1980-е годы здесь служили педагоги, филологи, историки, философы, классные технари-инженеры и представители других престижных профессий. Зарплата и льготы были достаточно значимыми, поэтому всякую шваль с улицы не брали.
Увы, времена меняются…
«А МОЖЕТ, ЭТОТ УРОД САМ ВЫПРОСИЛ?»
Такой вопрос часто встречается на форумах и в комментариях, посвящённых истории с избиением в ИК-10.
Вопрос не праздный. Присмотримся к личности пострадавшего Магомадова – и мы увидим, что имеем дело не с несчастным Ниф-Нифом или невинной овечкой. Здоровенный лоб, намотали ему срок не за то, что у бабки простоквашу спёр: гуманный сальский суд вручил Шамилю «трёшку с довеском» за разбой, сопряжённый с причинением лёгкого вреда здоровью потерпевшего. Мало того: попав в колонию, кавказец вёл себя нагло и вызывающе.
Как пояснили в ГУ ФСИН «он высказывал недовольство режимом содержания, в категорической форме отказывался сдать гражданскую одежду и переодеться в форму установленного образца». Впрочем, в ряде СМИ следует расшифровка этих жутких обвинений: оказывается, осуждённый отказался отдать в стирку собственную шапку – которую в конце концов, «отбуцкав» (избив ногами) Магомадова, гордые офицеры засунули ему же в рот.
В истории существует так называемая «стирка по-гасконски», когда мушкетёры, пропив жалованье и не имея денег заплатить прачке, просто выворачивали белую рубаху наизнанку и так «свежачком» отправлялись на службу. Теперь вот в ряд исторических казусов добавилась «стирка по-ростовски». Есть чем гордиться…
Стирка по-гасконски...
...и стирка по-ростовски
Но дело не только в Магомадове. Признаем честно: нынче в места лишения свободы попадают как минимум не лорды. И даже не люди, достигшие вершин лондонского дна. Мразей, подонков и абсолютной сволочи за «колючкой» более чем достаточно. Её было довольно и в прежние времена. И действительно, у части этих подонков общества, как говорят в народе, «рожа просит кирпича». Или, если иначе, - «они без звиздюли, как без пряника».
Вспоминаю, как однажды к нам в секцию рукопашного боя пришёл один из ребят с солидным «бланшем» под глазом. Парень невысокий, но «качок», кмс по боксу, да и ногами отлично работал. А служил в СИЗО контролёром. Кстати, многие шли «вертухаями» на несколько лет для того, чтобы попасть в милицейские школы и вузы. То есть парни были вполне нормальные.
Что случилось? – спрашиваем мы, указывая на синяк. Да вот, поясняет, мы с напарником вели нескольких подследственных, один заартачился, верзила, стал корчить авторитета… Я ему говорю: хорош щёки надувать, в камере будешь колотить понты.. Он разворачивается и – хрясь меня кулаком по морде! Представляете?!
Представить такое прежде было бы невозможно. Но на дворе вовсю гуляла перестройка… Короче, парнишка продемонстрировал на этом мешке с дерьмом всё, чему его учил тренер с многозначительной фамилией Кабанов. После этого наглеца отволокли в «кадушку» (карцер), а арестантский народ надолго притих: если коротышка такие фокусы с амбалами выделывает, то на что же тогда способны остальные?!
Спору нет: к негодяям и обнаглевшим «быкам» применять жёсткие меры необходимо. Это доказывает и практика. Когда в начале-середине 1990-х по стране прокатилась волна захватов заложников (в том числе и женщин-контролёров), бунтов в колониях и прочей «экзотики» - казалось, сбить её будет невозможно. Но был отдан простой приказ: стрелять на поражение. Можете вести переговоры, обещать что угодно – но на пороге должны лежать трупы этих отморозков! Хороший бандит – мёртвый бандит. И – всё. Очень скоро охотников на отчаянные дела не оказалось. Труп как наглядное пособие действует весьма впечатляюще.
Так что дело не в том, чтобы за «колючкой» устраивать санатории и дома отдыха для грабителей, разбойников и убийц. Строгость, жёсткость и даже жестокость – увы, пока неотъемлемые составляющие режима тюрем, СИЗО и колоний. Однако КАЖДЫЙ ШАГ СОТРУДНИКА, КАЖДОЕ ЕГО ДВИЖЕНИЕ И СЛОВО ДОЛЖНЫ СТРОГО СООТВЕТСТВОВАТЬ ЗАКОНУ.
«БОРЦУНЫ» ПРОТИВ ВОРОВСКОГО БЕСПРЕДЕЛА
И опять предвижу возражения: хватит чистоплюйствовать! Да, люди вынуждены каждый день с разной сволочью возиться, иногда приходится прикрывать глаза на какие-то нормы закона. Иначе с подонками не справиться! Добро должно быть с кулаками! Вспомнят и жегловское: «Вор должен сидеть в тюрьме! И людям неважно, как он туда попадёт!».
Увы, этот тезис отважного капитана МУРа уже не раз показывал не просто свою несостоятельность – свою опасность для общества. Именно следование подобным «благородным порывам» ведёт к так называемой профессиональной деформации сотрудников правоохранительных органов – не только пенитенциариев, но и следователей, и прокуроров, и работников полиции. И судей в том числе. Потому что при таком подходе вовсе не надобен ПРОФЕССИОНАЛИЗМ, не нужны специальные знания, навыки, изучение преступного мира и проч. Зачем? Достаточно выбить нужные показания – а виноват ли человек на самом деле, совершенно не важно. Достаточно, путём словесной казуистики подвести невиновного «под монастырь». Ну он же, например, известный уголовник! Не всё ли равно, он совершал кражу, грабёж – или кто-то из его подельников? Главное – ВЫБИТЬ ПРИЗНАНИЕ!
По недавним данным Верховного суда, до 40 процентов приговоров в конце концов признаются НЕСПРАВЕДЛИВЫМИ И ОТМЕНЯЮТСЯ! Это – только то, что всё-таки доходит до высших органов и рассматривается более-менее тщательно. Задумайтесь: ПОЛОВИНА россиян сидит незаконно. По крайней мере, бездоказательно.
Даже те, кто виновен.
Вы думаете, что и в этот раз я уклонился в «лирику»? Ничего подобного. Мы снова возвращаемся к ставшему уже нам близким и почти родным (тьфу-тьфу-тьфу!) учреждению ИК-10, что расположено в Ростове на Гниловской.
Дело в том, что как раз год назад Железнодорожный суд Ростова-на-Дону назначил срок наказания в полгода лишения свободы вору в законе Сергею Асатряну, одному из самых молодых воров России (к тому времени Сергею Эдуардовичу было 25 лет). Собственно, через месяц Асатряна и отпустили, поскольку он уже отсидел свой положенный срок, пребывая в ростовском следственном изоляторе №1 («Богатяновский централ»). Фактически всё это дутое «дело» лопнуло, как мыльный пузырь, и обернулось позором для ростовских правоохранительных органов – и прежде всего областной прокуратуры. Потому что часть третья статьи 111 УК РФ, по которой собирались «упечь» Сергея Асатряна, предусматривает от ПЯТИ до ДВЕНАДЦАТИ лет лишения свободы. Но она развалилась в ходе судебного заседания.
Сергей Асатрян: на свободу - с чистой совестью?
И я горжусь тем, что приложил к этому развалу свои скромные усилия лингвиста.
Почему вдруг мне вспомнилось именно это дело? Да как же! Ведь его «лепили» оперативники той самой колонии №10, о которой идёт речь! Не исключено, что среди них были и те сотрудники, которые сейчас сами попали за решётку! Вспомним, что майор Владимир Кобзарь как раз занимал должность замначальника колонии по оперработе...
И ещё одна особо пикантная деталь: Сержика-Осетрину (именно такое прозвище закрепилось за Асатряном-младшим) оперативники обвиняли… в приготовлении к совершению тяжкого преступления – причинения тяжкого вреда здоровью осуждённого! Ну, блин, гуманисты чистой воды…
«УЧИТЬСЯ УГОЛОВНОМУ ЖАРГОНУ НАСТОЯЩИМ ОБРАЗОМ!»
Что же случилось на самом деле? Случай довольно любопытный. Место свершения «преступления»: отряд со строгими условиями содержания (СУС) в колонии №10. «Положенцем» (то есть главным авторитетом) в отряде был осуждённый Алексей Форопонов. А за связь с волей отвечал некий Алан Габараев – простой «бродяга», то есть рядовой уголовного мира. Через него проходила вся почта: ксивы, малявы, «воровские прогоны»… Но если раньше так зазывались тайные записки. То в свете научно-технического прогресса речь идёт о СМС-ках или прямой телефонной связи.
Вот и в этот раз Габараев доложил «положенцу», что пришла «воровская постанова»: на далёких Северах короновали нового «вора в законе». Нужно передать далее по связи. Положенец Форопонов связался по телефону с Сержиком-Бентли (тоже прозвище Асатряна-младшего – за любовь к красивым машинам), который находился в Москве, но был ответственным за регион. Однако Сержик дал указание дальше полученную информацию не передавать. Дело в том, что коронованный вор принадлежал к одному клану, а Сержик – к другому. Они, так сказать, были не в ладах. «Дорожник» Габараев оказался между двух огней: его дело – обязательно передать информацию, тем более за новоявленного «законника» отдали голоса больше трёх десятков уважаемых воров… Габараев именно это и сказал «положенцу», а тот передал Асатряну. Асатрян воспринял замечание Габараева как бунт, накричал на него по мобильной связи (в режиме видеоконференции!) и приказал «положенцу» поколотить ослушника. Что в конце концов и было сделано. Судя по всему, Габарян получил несколько оплеух, и вся история завершилась.
Но надобно вам сказать, что хитромудрые колонистские оперативники вели прослушку отряда и сделали аудиозапись разговора! Затем по-быстрому слепили дельце – и подсунули лопоухим прокурорам. Почему-то та часть истории, которая была связана с коронованием северного вора, из дела напрочь исчезла. А выходило так, будто бы Габараев «распространял сведения, порочащие воров в законе» и за это был жестоко избит по приказанию Сержика-Осетрины. Причём Сержик требовал сделать из «дорожника» калеку, употребляя выражения «поломать», «поломать в позвоночник», «поломать всё на голову»… Правда, никого на записи идентифицировать не удалось, а все видеозаписи, которые ведутся постоянно в отряде, таинственным образом исчезли. Помимо этого. Габараев не обращался за медпомощью и никаких следов побоев на нём вообще не было зафиксировано. То есть события преступления как такового не имелось.
Да и если бы оно имелось, слова Асатряна НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ МОГЛИ ТРАКТОВАТЬСЯ как требование убить, искалечить или нанести тяжкие телесные повреждения! Именно для того, чтобы это подтвердить пригласили меня как исследователя уголовного арго.
Асатряна защищал один из лучших адвокатов Ростова - Владимир Лившиц
Пришлось доходчиво объяснить высокому суду, что в уголовном жаргоне значение глаголов «ломать», «поломать» и идиом, в состав которых они входят, совершенно не совпадает со значением, которое эти слова имеют в литературном русском языке. У жаргонного слова «ломать» есть множество значений: например, ломать ксиву – проверять документы, ломать колоду – сдвигать колоду карт перед раздачей, ломать пресс – совершать мошеннические манипуляции с пачкой денег и т.д. А на переломе 50-х – 60-х годов ХХ века появилось в жаргоне термины «ломать» и «ломка». Они отразили практику правоохранительных органов, которые по указанию Н.С. Хрущёва начали жёсткую борьбу по уничтожению профессиональной преступности. До этого в жаргоне бытовал термин «гнуть», то есть заставлять арестантов, принуждать к чему-то – к работе, к исполнению требований режима, к отходу от блатных традиций и законов и т.д. Соответственно имелся и термин «гнуловка»: издевательства администрации мест лишения свободы над арестантами с целью сломить их дух, подавить не только попытки сопротивления, но и убить человеческое достоинство.
В конце 50-х годов место «гнуловки» занимает термин «ломка». «Ломка» означает процесс борьбы против воровского мира путём «перевоспитания» всеми доступными методами - от полной изоляции до избиений с целью вынудить арестанта отказаться от преступной идеологии. Производное от этого термина – глагол «ломать». Способов «ломки» великое множество, но её цель всегда - психологическое воздействие, полное подавление воли, устрашение и проч. «Поломать» значит – не искалечить, не убить, не переломать руки-ноги-позвоночник, а именно подавить морально, сломить. Позднее уголовный жаргон расширил сферу употребления терминов «ломать», «поломать», «переломать», «ломка» и т.д., отнеся их к сфере действий не только правоохранительных органов, но и обычной массы арестантов. Ни в одном словаре жаргона у терминов «ломать», «поломать» нет значения «калечить», «причинять телесные повреждения» (любой тяжести). Обычные значения: допрашивать; проверять; обманывать; приводить в повиновение.
С этим словом также существует ряд идиом. Идиома - сочетание языковых единиц, значение которого не совпадает со значением составляющих его элементов. Пример, близкий нашей теме: бежать сломя голову вовсе не значит, что бегущий действительно сломал себе шею и продолжает нестись дальше. Так и выражения «поломать всё, что ломается», «поломать в позвоночник», «сломать всё на голову» и проч. – СОВЕРШЕННО НЕ ПОДРАЗУМЕВАЮТ БУКВАЛЬНОГО ИСПОЛНЕНИЯ ПОДОБНЫХ ДЕЙСТВИЙ.
Обратим внимание на форму выражений. Заметьте – не «поломать позвоночник», а «поломать В позвоночник». Не «сломать голову», а – «сломать всё НА голову» (часто употребляется также в форме «сломать на всю голову»). Идиомы существуют в таком виде именно для того, чтобы человек понимал: выражение используется не в прямом смысле, а в переносном, отсюда и намеренное искажение синтаксиса в обоих случаях.
И в русском фольклоре, и в русском арго существует много выражений с переносным смыслом, толковать которые буквально - недопустимо. Подтверждением этого является и фразеологизм «хребтину подломали», который присутствует в аудиозаписи. Так один из участников конфликта описывает то, что было сделано с осуждённым Габараевым А.Е. В русском языке выражение «подломать хребтину» кому-либо означает – подорвать влияние, могущество, обессилить кого-то, сделать беспомощным. Но вовсе не сломать позвоночник!
Например, в очерке «От судьбы до судьбы» журналист Александр Родионов пишет: «Размётанный по горам и долам народ легко и кроваво подмяло под себя Джунгарское ханство, подламывая хребтину каждому роду отдельно» («Сибирские огни», №12, 2010). В резолюции участников митинга, посвященного 93-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, её авторы пишут: «Разорена и разоружена «оборонка». Разрушив её, реформаторы подломили хребет кировской экономики» (сайт пресс-службы Кировского областного комитета КПРФ). Поэтому трактовку жаргонных слов «поломать», «переломать» и других производных от глагола «ломать» (в любых сочетаниях) как указание нанести кому-либо тяжкие телесные повреждения следует признать не имеющей ни малейшего отношения к действительности.
Подтверждением этих выводов служит и то, что на самом деле никто ничего осуждённому Алану Габараеву не ломал. Всё «дело» было высосано из пальца. Судья вынужден был назначить СМЕХОТВОРНЫЙ срок наказания – просто чтобы не опозорить до конца севшую в лужу прокуратуру.
Фальсификация, подтасовка и сокрытие фактов, искажение информации и фактически сокрытие важных для следствия улик – вот чем обернулось «дело» Сергей Асатряна. Оно в очередной раз продемонстрировало абсолютный непрофессионализм и бессилие отечественной правоохранительной системы.
Системы, которая НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ ДОКАЗАТЬ, кроме как выбивая признания, подтасовывая факты и стряпая нелепые, дурацкие «обвинения».
А что в результате? Асатрян-младший теперь имеет за плечами судимость и реальный срок, что лишь укрепило его положение в российском воровском мире.
Вот это и называется: «Заставь дураков Богу молиться…».
Теперь самих разоблачителей ждёт скамья подсудимых.
Как говорят в известных кругах: Бог – не фраер…