Александр Толмачев: «Заказчики» достали и в госпитале
Всю ночь не спал. К утру поднялась температура и сильно болела голова. Вызвали врача. Измерили давление. Оно было повышенным: 160 на 110. Доложили лечащему врачу Владимиру Владимировичу Мартышко. Тот направил меня к кардиологу. После обследования прописали постельный режим. Через час мне надо было идти в центральный корпус для лечебных процедур. Но не успели мы выйти, как позвонил начальник СИЗО-1 майор внутренней службы Сергей Саранцев и приказал начальнику караула оставаться на месте. Меня снова завели в палату. Примерно через час пришли мои адвокаты Сергей Карпов и Марина Великоцкая.
Остаться наедине с адвокатами мне не дали. Хотя по тому же Федеральному закону от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ обязаны были это сделать. Там сказано, что подозреваемым и обвиняемым свидания предоставляются наедине и конфиденциально без ограничения продолжительности. Мы же разговаривали, писали и обсуждали заявление о моей невозможности участия в следственных действиях под пристальным наблюдением охраны.
Узнав о моем состоянии здоровья, адвокаты спросили: «Что будем делать с проведением следственных действий? Под дверями стоит следователь Уразова». Предложил защитникам написать заявление об отсрочке следственных действий в связи с моей болезнью и невозможностью участия в этих мероприятиях. Когда заявление было составлено, адвокаты пригласили Уразову. Та вошла в помещение, держа в руках видеокамеру. Спрашиваю у нее: «Где оператор?». Она ответила, что его нет, она сама будет производить видеосъемку.
Включив аппарат, Уразова стала, в присутствии четырех охранников, оглашать материалы уголовного дела. На что адвокаты ей заявили, что такое ведение следственных действий запрещено законом, и попросили Уразову прекратить беззаконие. Со своей стороны вручил ей заявление об умышленном нарушении моих конституционных прав со стороны следователя. После настойчивых требований моих адвокатов Уразова выключила видеокамеру и перешла к другому, запланированному ее руководителями, сценарию. Она вызвала врача, сказав при этом, что после того, как он меня осмотрит, она продолжит следственные действия.
Меня, больного, с высоким давлением, Уразова заставила идти в другой корпус к терапевту. Когда мы туда прибыли, Уразова уже была там. Но входить в процедурный кабинет и вести там съемку она не стала. На что адвокат Великоцкая заметила, что кино будет не полным, если не запечатлеть осмотр больного и комментарий врача.
К врачу вошли в таком составе: я, охрана и адвокат Великоцкая. После тщательного осмотра был вынесен вердикт: никаких следственных действий, строгий постельный режим. Мы вышли из кабинета врача, но Уразовой уже и след простыл. Видимо, поехала на доклад к тем, кто незаконно бросил меня в следственный изолятор. Не по их сценарию развиваются события. Забуксовала провокаторская машина.
Уважаемые читатели!
Вот уже девять месяцев, как я нахожусь в тюремном заключении, но продолжаю выполнять свою журналистскую работу – пишу материалы из неволи. Всё это время провокаторы уголовного дела ломают голову над тем, как мне запретить печататься в газете «Уполномочен заявить», которую редактирую и являюсь учредителем. Попробовали через Ленинский районный суд города Ростова-на-Дону ограничить меня в профессиональной деятельности – не получилось. Судья Веремеенко не пошла на сделку с совестью. Вынесла законное и справедливое решение. Затем последовало еще одно «ноу-хау» следователя Уразовой. Она вызвала моего заместителя Валентину Просветову к себе в кабинет и предупредила по ст. 310 УК РФ «Разглашение данных предварительного следствия», чтобы мои материалы о ходе следствия и СИЗО-1 больше не выходили. Сразу догадался, что провокаторы постараются цензуру установить через ГУФСИН. Так оно и произошло. Как мне стало известно, заказчики моего уголовного дела обращались туда. Буквально на днях мне открытым текстом заявили, чтобы я свои будущие материалы передавал через юридический отдел СИЗО-1. Это просто какое-то кощунство по отношению к Конституции России, где в статье 29 записано: каждому гарантируется свобода мысли и слова; каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом; гарантируется свобода массовой информации; цензура запрещена.
Суд не решился выступить в роли цензора, а юротдел ФГУ СИЗО-1 – готов. Как это понимать?
Представляю, что получится из авторской статьи после вмешательства этих «цензоров». А с другой стороны, надо попробовать это сделать, чтобы выявить новоиспеченных цензоров, которые игнорируют статью 29 Конституции РФ, статью 3 Закона «О средствах массовой информации», где, повторяю, черным по белому записано, что ЦЕНЗУРА в России запрещена. Надеюсь, что эту досадную ошибку руководство ГУФСИН отменит. Или хотя бы назовет фамилию того, кому очень хочется попасть под действие статьи 144 УК РФ «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста». До сих пор я являюсь действующим главным редактором газеты «Уполномочен заявить» со всей полнотой ответственности.
Александр ТОЛМАЧЕВ
http://www.info-prav-centr.com/index.php/2010-11-23-22-40-05/1130-lr